Аччелерандо - Чарлз Стросс

Манфред снова в действии – пришла пора набивать карманы незнакомцам.

Сегодня – вторник, летний полдень щедр на зной, и Манфред с горящими глазами стоит перед амстердамским Центральным вокзалом; солнце бликует на водах канала, мимо со свистом проносятся велосипедисты с повадками камикадзе, повсюду – многоязычный говор туристов. Площадь пахнет водой из поливальных систем и взрыхленной землей, а еще нагретым железом и выхлопом двигателей с холодными каталитическими фильтрами. Где-то трезвонит трамвай, многоголосый птичий гомон нисходит с неба. Манфред делает снимок голубя, кадрирует его и постит в блоге, оповещая всех о своем прибытии. Сеть тут ловит отменно; да и черт с ней, с сетью, – само местечко замечательное. В Амстердаме он сразу чувствует себя желанным, едва-едва сойдя с поезда из Схипхола. Новое место, пояс часовой – тоже новый: все это не может не вдохновлять; и, если звезды сойдутся, кто-то здесь вскоре сказочно разбогатеет.

Осталось только выяснить – кто именно.

Из пивной «Брауэрей эт Эй» на улицу вынесли столы со стульями, и в получившейся уличной кафешке, на выделенной полосе у тротуара, Манфред неспешно потягивает 0,33 кислящего губы гозе  ^[2] да поглядывает на проносящиеся мимо двухсекционные автобусы. Во вкладках по углам головного дисплея беснуются новостные каналы, бомбардируя его сознание фильтрованным и взвешенным инфопотоком. Они перекрывают друг друга, изо всех сил стараясь отвоевать его внимание и заслоняя своими оповещениями пейзаж. В углу бара смеются и трещат о чем-то двое панков с обшарпанными мопедами – либо местные, либо просто бродяги, притянутые в Амстердам аурой голландской терпимости, лучащейся над Европой ярким пульсаром. По каналу снуют туристские прогулочные лодки; лопасти огромной ветряной мельницы чинно вращаются в вышине, бросая на дорогу прохладные длинные тени. Простая машина для перекачки воды: в шестнадцатом веке с ее помощью сила ветра даровала сушу. А Манфред ждет приглашения на вечеринку, где встретит типа, с которым пообщается на тему того, как энергия может быть преображена в пространство уже в веке двадцать первом, – и решит уйму личных проблем.

Он не обращает внимания на окна мессенджера, наслаждаясь остротой ощущений и пивом в компании голубей, когда какая-то женщина подходит к нему и спрашивает:

– Мистер Манфред Масх?

Манфред лениво поднимает взгляд. Женщина – велокурьер; ее тело, изваянное по афинским канонам, плотно обтягивает костюм из канареечно-желтой лайкры со вставками из светоотражающего материала. Она протягивает ему коробку, и он поначалу колеблется, пораженный тем, как сильно курьер похожа на Пэм, его экс-невесту.

– Да, Масх – это я, – отвечает он, проводя тыльной стороной левого запястья над считывателем штрих-кодов. – От кого это?

– Доставщик – «Федерал Экспресс». – А вот голос ее на Пэм уже не похож.

Женщина бросает коробку ему на колени, перемахивает через низкую оградку, лихо седлает велосипед. Труба уже зовет – и в мгновение ока курьерша исчезает по зову нового широкополосного сигнала.

Манфред надрывает коробку и вытряхивает содержимое в ладонь: это купленный за наличные одноразовый мобильник – дешевый, эффективный, звонки не отслеживаются. У таких моделей даже конференц-вызовы подключены – за это их и любят все шпионы и мошенники мира.

Телефон звонит. Манфред закатывает глаза и подносит трубку к уху:

– Слушаю. Кто говорит?

Человек на том конце трубки имеет сильный русский акцент, что в эру дешевых услуг перевода в реальном времени смотрится почти издевкой.

– Манфред! Приятно слышать вас. Надо персонализировать интерфейс, подружиться, да? Можем много предложить.

– Кто говорит? – с подозрением повторяет Манфред.

– Организация, ранее известная как Кей Джи Би точка-ру.

– По-моему, у вас сломался переводчик. – Он осторожно прижимает телефон к уху, будто тот сделан из легкого пористого аэрогеля, разреженного почище мозгов абонента по ту сторону линии.

– Nyet, нет, извинения, но мы не используем коммерческое программное обеспечение для перевода. Переводчики идеологически подозрительные, у них всех капиталистическая семиотика, и еще их прикладной интерфейс требует затраты. Все же понятно, да?

Манфред допивает пиво, ставит кружку, встает и бредет вдоль шоссе. Телефон висит возле уха, как приклеенный: дешевый черный пластмассовый корпус зацеплен за «лапу» ларингофона, входной сигнал отправлен на обработку простенькой программе записи.

– Вы освоили язык самостоятельно, чтобы просто поговорить со мной?

– Da, это же легко. Пускаете нейросеть на миллиард узлов и грузите «Улицу Сезам» с «Телепузиками» на максимальной скорости. Прошу извинения за накладки со скоростью произношения – боюсь оставить цифровые отпечатки. Стеганографическая кодировка, да?