Южный ветер - Норман Дуглас Страница 45
Южный ветер - Норман Дуглас читать онлайн бесплатно
— Любого временами посещают тревоги по тому или иному поводу. По-моему, это только естественно.
— О да. Мы ведь не каменные — и это тем справедливее в отношении людей, подобных вам. Я бы за все богатства Крёза {108} не пожелал вновь оказаться в вашем возрасте! Я слишком много страдал. Все молодые люди слишком много страдают и сносят страдания молча, как герои. У юности слишком широко открыты глаза, отчего многое представляется ей в искажённом виде. А фокусировка — процесс болезненный. Ведь для юности правил не существует. Помню, как во время одного из худших моих приступов отчаяния, мой старый учитель дал мне совет, который после того, как я обдумал его, принёс мне определённую пользу. Собственно говоря, я и поныне следую этому совету и помню его так ясно, как будто учитель только что его высказал. Ну, что ж, сожалею, что вам пора. Будь то в моей воле, я бы вас ещё задержал. Надеюсь однако, вы не забудете навестить меня в самом скором времени. Вы удивительно подняли моё настроение! Послать Андреа, чтобы он отыскал вам повозку?
— А что он сказал? — спросил Денис.
— Старый учитель? Сейчас, постойте-ка… Он сказал: Не позволяй мнениям пустых людей сбивать тебя с толку. Не плыви туда, куда несёт тебя толпа. Отдавший всё на потребу ближнему, сам остаётся ни с чем. Даже бриллиант может иметь слишком много граней. Сохраняй свои грани нетронутыми, не позволяй им истереться в соприкосновениях с пошлыми умами. Он также сказал: Человек может защищаться кулаками или мечом, но нет лучшего оружия, чем интеллект. Оружие выковывается в огне. В нашем случае, таковым является страдание. Кроме того, оружие следует сохранять незапятнанным. Если разум чист, тело само о себе позаботится. Он сказал: Стремись к глубине, но не погружайся слишком глубоко ни в прошлое, ибо так можно лишиться оригинальности, ни в самого себя — дабы не приобрести излишней склонности к самокопанию. Углубись в мир живых существ и постарайся соединить себя с ними цепью, которую ты выковал сам. Как только такая связь установится, ты станешь неуязвимым. Распространяйся вовне! Он сказал мне многое в этом роде. И думаете, меня его речи утешили? Ни в малейшей мере. Я рассердился. В первый миг мне показалось, что я получил заурядный совет. Я даже счёл моего учителя лицемером: наговорить подобных слов мне мог первый встречный! Я ощутил такое разочарование, что на следующий день пришёл к нему и прямо высказал всё, что думал о его советах. И он ответил, — вы знаете, что он мне ответил?
— Даже вообразить не могу.
— Он ответил: «Что такое всякая мудрость, как не собрание общих мест? Возьми любые полсотни наших пословиц — до чего они банальны, до чего затасканы, их и произносить-то стыдно. И тем не менее, они объемлют сгущённый опыт целого народа, а человек, выстроивший свою жизнь согласно содержащимся в них наставлениям, никогда не уйдёт далеко по дурной дорожке. Каким это кажется лёгким! Но кто-нибудь когда-нибудь предпринимал такую попытку? Никогда, никто! Случалось ли хоть одному человеку достигнуть внутренней гармонии, опираясь на опыт других людей? Ни единого раза с самого начала времён! Человек должен сам пройти сквозь огонь.»
— Мне такого учителя встретить не привелось, — задумчиво сказал Денис. — Должно быть, достойный был человек.
— О да, намерения у старого плута были благие, — со странной улыбочкой отозвался граф.
Денис спускался из Старого города. На изгибе дороги он нагнал епископа, медленно двигавшегося в одном с ним направлении.
— Как поживает мисс Мидоуз? — поинтересовался молодой человек.
— Боюсь, не слишком хорошо. А как граф?
— О, с графом всё в порядке.
Они шли рядом и молчали, поскольку говорить им было особенно не о чем. Визит к графу пошёл Денису на пользу; вскоре он ещё раз заглянет туда, хотя бы для того чтобы развеселить одинокого старика, в последнюю минуту подарившего ему фотографию «Локрийского фавна» снабдив её любезной надписью. Только не нужно её никому показывать, сказал граф — до поры до времени! Правительство — до поры до времени — не должно ничего знать об этой реликвии. Попозже, и может быть, очень скоро всё уладиться. Денис с благоговением уложил снимок в карман. Он думал также и о пастели — о лице Матильды, казалось, сиявшем в тумане, подобно звезде… Не сразу он вспомнил о том, что рядом с ним шагает епископ. Он почувствовал себя обязанным сказать что-либо этому высохшему в колониях человеку, которого он невольно сравнивал с графом — сравнение получалось далеко не в пользу епископа.
— Припекает сегодня, правда?
— Ужасная духота, — откликнулся мистер Херд. — Самый жаркий день, какой я здесь до сей пор видел. И ни ветерка.
— Ни ветерка…
Разговор снова замер. В общем-то, они и не пытались его поддержать, — казалось, они удалились один от другого на расстояние большее того, что разделяло их в день знакомства. Каждого занимали собственные мысли. К тому же епископ был сегодня немногословней обычного; встреча с кузиной оказалась не очень удачной.
Спустя какое-то время, Денис предпринял ещё одну попытку. Поговорив немного о хранимых графом Каловеглиа античных реликвиях, он, слово за слово, принялся рассказывать мистеру Херду про одного из своих друзей, откопавшего в старом садовом колодце раннюю итальянскую керамику, вернее, её фрагменты. Майолика {109}, сказал Денис.
— Наверное, это была очень приятная неожиданность, — заметил епископ, мало видевший проку в глазурированной посуде и в помешанных, которые её собирают. Однако, почувствовав, что настал его черёд поддержать разговор, он сказал:
— Я нынче вечером обедаю у Герцогини. Вы будете?
— Нет, — с непривычной решительностью ответил молодой человек. Никогда больше ноги его не будет в суровом старом монастыре, построенном Добрым Герцогом Альфредом. Никогда! Впрочем, он поспешил смягчить резкость ответа, добавив, что Герцогиня приглашала его, но он этим вечером прийти к ней не сможет.
— Нужно как-то утешить её после ограбления, — добавил епископ.
— Какого ограбления?
Мистер Херд объяснил, что прошлой ночью, пока Герцогиня обедала у госпожи Стейнлин и потом каталась на лодке, кто-то забрался в её дом. Видимо, это был человек, знавший, что делает. Знавший в доме все закоулки. Да к тому же ещё, человек со вкусом. Все подделки остались нетронутыми, он унёс только подлинные предметы — несколько драгоценных распятий и бонбоньерок. Никто и понятия не имеет о личности вора. Совершеннейшая загадка! Несчастья не случилось бы, если бы эту девочку, Анджелину, которой полагалось ночевать в доме, не вызвали поздно ночью к постели захворавшей тётки. Старушка, судя по всему, подвержена внезапным сердечным приступам. Рано утром она пришла к Герцогине с бесконечными извинениями и, по счастью, подтвердила слова племянницы.
— Меня это порадовало, — завершил свой рассказ епископ, — потому что горничная, когда я её увидел, показалась мне девицей довольно ветреной — из тех, которые всегда готовы воспользоваться отсутствием хозяйки, чтобы пофлиртовать с дежурящим за углом полисменом. Я рад, что её тётушка смогла объяснить всё столь удовлетворительным образом. А насчёт девушки я ошибся. Это показывает, до чего осторожным следует быть, когда судишь о людях, не правда ли? Должен признаться, она показалась мне истинной маленькой кокеткой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии