В доме веселья - Эдит Уортон

Селден застыл в изумлении. Среди предвечерней сутолоки Центрального вокзала его взгляд с удовольствием приметил мисс Лили Барт. В тот понедельник в начале сентября Селден возвращался на работу, спеша вынырнуть из кипящего загородного водоворота, а вот что мисс Барт забыла в городе в это время года? Если бы она ждала поезда, то Селден решил бы, что застал ее на полпути между загородными имениями, которые оспаривали ее друг у друга с момента закрытия пляжного сезона в Ньюпорте, но Селдена озадачило смятенное выражение лица мисс Барт. Она сторонилась толпы, текущей мимо нее к платформам и обратно, вид у нее был нерешительный, однако Селден подумал, что за этой маской скрывается вполне определенная цель. И тут его осенило: девушка кого-то ждет, хотя он и сам не знал, почему эта мысль так захватила его. Лили Барт как Лили Барт — ничего нового, но Селден никогда не мог безучастно смотреть на нее: она, как никто, умела вызвать досужие подозрения, что малейший шаг ее продиктован далекоидущими намерениями.

Любопытство подтолкнуло Селдена сделать крюк по пути к дверям, чтобы пройти мимо нее. Он отлично знал, что если Лили захочет остаться неузнанной, то постарается увильнуть от встречи, и его забавляла возможность проверить, как она с этим справится.

— Мистер Селден, вот так удача!

Улыбаясь, она шагнула к нему почти поспешно, наперерез. Кое-кто из протискивающихся мимо прохожих даже оглянулся на ее голос, ибо мисс Барт была способна поразить в самое сердце даже пригородного пассажира, спешащего на последний поезд.

Селден никогда не видел Лили такой ослепительной. Яркая прическа ее оживляла унылые краски толпы, здесь Лили была даже более заметна, чем в бальном зале. Под темной шляпкой с вуалью лицо обрело прежнюю девичью свежесть и чистый румянец, который уже начинал блекнуть после одиннадцати лет неутомимых танцев допоздна. Неужели и вправду — одиннадцати, удивленно подумал Селден, неужели она действительно отметила свой двадцать девятый день рождения, как уверяют ее соперницы?

— Вот так удача, — повторила она. — Как это мило, что вы пришли меня спасти!

Селден шутливо ответствовал, что это главная цель всей его жизни, и спросил, какого рода спасение она предпочитает.

— О, да что угодно — можем просто посидеть и поболтать на скамейке. Какая разница — присесть между котильонами или между поездами? Здесь нисколько не жарче, чем в оранжерее мисс Ван Осбург, а некоторые женщины — ничуть не уродливее.

Она рассмеялась, а потом объяснила, что оказалась в городе по пути из Такседо в Белломонт к Гасу и Джуди Тренор и опоздала на райнбекский поезд в три пятнадцать.

— И теперь до полшестого — ни одного. — Лили взглянула на крошечные, инкрустированные драгоценными камнями часики, укрывшиеся среди кружев. — Всего два часа переждать. А я не знаю, куда мне деваться. Горничная еще утром пошла за покупками и в час дня уехала в Белломонт, дом моей тети на замке, а я больше никого не знаю в городе. — Она горестно окинула взглядом вокзал. — И все-таки здесь жарче, чем в зимнем саду мисс Ван Осбург. Если вы располагаете временем, уведите меня куда-нибудь, где найдется глоток свежего воздуха.

Молодой человек объявил, что находится в полном ее распоряжении: приключение было слишком заманчиво, чтобы отказаться. Селден всегда был только благодарным созерцателем Лили Барт, его курс пролегал слишком далеко от ее орбиты, поэтому он с удовольствием воспринял неожиданную интимную нотку, сквозившую в ее просьбе.

— Не зайти ли нам в «Шерри» на чашку чая?

Она благосклонно улыбнулась и слегка поморщилась.

— В понедельник в городе столько народа — непременно встретишь целую толпу зануд. Мне-то, старой перечнице, уже все равно. Но это я старушка, а вы — нет, — сказала она весело. — Ужасно хочется чаю, но нет ли места потише?

Селден улыбнулся в ответ на ее лучезарную улыбку. Ее осмотрительность привлекала его почти так же, как ее неблагоразумие, он был уверен, что и то и другое — часть тщательно продуманного плана. Он всегда судил о мисс Барт с точки зрения «доказательства замысла». [2]

— Ресурсы Нью-Йорка довольно скудны, — сказал он, — но сначала я найду экипаж, а там что-нибудь придумаем.

Он сопровождал ее сквозь толчею отдыхающих, мимо девушек с землистыми лицами в нелепых шляпах, плоскогрудых женщин, сражающихся с бумажными свертками и пальмовыми веерами. Неужели мисс Барт одной с ними расы? Сей убогий и неотесанный слой рядовых представительниц слабого пола заставил Селдена еще раз подумать об уникальности, исключительности Лили Барт.

Быстротечный ливень напоил воздух свежестью, все еще висящие в небе облака давали влажной улице спасительную прохладу.

— Как чудесно! Давайте пройдемся немного, — сказала Лили, едва они покинули здание вокзала.

Они свернули на Мэдисон-авеню и пошли пешком в северном направлении. Она ступала рядом с ним широким легким шагом, и Селден явственно испытывал блаженство оттого, что она так близко. Изящная форма маленького ушка, приподнятая кудрявая прядь — ни один художник не создавал подобного, — длинные черные ресницы, густые и прямые. Все в ней было исполнено энергии и изящества, силы и красоты. Он смущенно чувствовал, что ее сотворение обошлось мирозданию недешево: должно быть, великое множество неказистых и уродливых людей были неким таинственным образом принесены в жертву ради ее появления. Селден знал, что те качества, которые выделяют ее из общего женского стада, были преимущественно внешними: как если бы тонкой, божественной глазурью покрыли самую обычную глину. И все же такое сравнение его не удовлетворяло, ибо от грубой текстуры не добиться тонкости, да и возможно ли, чтобы в силу обстоятельств прекрасный материал облекли в никчемную форму?

Как раз когда рассуждения Селдена дошли до этого пункта, выглянуло солнце, мисс Барт раскрыла зонтик, и его наслаждение оборвалось. Минуту-другую спустя она со вздохом остановилась.

— Боже, умираю от жары и от жажды, до чего же отвратителен этот Нью-Йорк! — Она огорченно оглядела унылую улицу. — Другие города летом надевают свои лучшие наряды, а Нью-Йорк, похоже, так и носит рубашку с закатанными рукавами. — Она обшарила взглядом переулки. — У кого-то хватило человеколюбия, чтобы высадить здесь несколько деревьев. Пойдемте в тень.

— Мне приятно, что моя улица получила ваше одобрение, — сказал Селден, когда они свернули за угол.

— Ваша улица? Вы здесь живете?

Лили с интересом рассматривала кирпичные и белокаменные фасады домов, фантастическое разнообразие которых отражало извечную американскую погоню за новизной, но все они выглядели опрятно и приветливо благодаря тентам и ящикам с цветами.