Священная Римская империя германской нации - Франсис Рапп Страница 8

Множество поселений, разбросанных вдоль Рейна и Дуная, создавали удивительный контраст с несколькими малоразвитыми городами, затерянными на просторах Центральной Германии. Рим оставил свой след в провинциях, входивших в состав империи. Майнц и Регенсбург со времен своего основания при римском владычестве сохранили в своем облике античные черты. Крупные города, созданные Каролингами для укрепления их власти и влияния, ставшие центрами экономической жизни еще в X в., несли на себе отпечаток бедности и примитивизма. Становится понятным, почему немецкие историки были удивлены различием в уровне развития двух частей Восточной Франкии и почему они стремились подчеркнуть важность этого «преклонения Запада перед Востоком» (West-Ostgefälle). Императоры в своей политике стремились уменьшить этот разрыв, прилагая усилия для развития обеих частей и укрепления единства.

Задолго до них франки уже задавались подобной целью. За воссоединение этих земель более всего ратовала церковь, и ее поддержка была очень ценной. Она распространяла свое влияние на все территории, объединенные под властью франков некой сетью государственных институтов. Структура этих органов власти, естественно, не была однородной, но связи между отдельными регионами становились все крепче. Внутри епархий территории были поделены на приходские участки, неизменность границ которых строго соблюдалась для облегчения взимания десятины. Монастырские подворья были расположены довольно густо, и они сами поддерживали связи с теми монастырями, которые их основали. Самый известный пример — монастырь Корвей, новая Корбия, показывает, что от Сомма до Везера, от Пикардии до Саксонии монастырское единство сохранялось невзирая на расстояния. В культурном плане West-Ostgefälle также проявлялось в церковной среде, правда, со второй половины IX в. уже значительно в меньшей степени. Ростки, взошедшие в саксонских аббатствах во время царствования императоров из рода Оттона, взросли на богатейшей почве, возделанной монахами и монахинями на протяжении предыдущих столетий. Результаты проделанной ими работы были хрупки, но в то же время чрезвычайно ценны, священники и прелаты, епископы и аббаты прекрасно отдавали себе в этом отчет. Естественно, самые дальновидные из них, стремились укрепить политическое единство на территориях, куда были приписаны те церковные организации, которыми они руководили. Сильная политическая власть, по их мнению, гарантировала единство, без которого никакое Государство не смогло бы чувствовать себя независимым в духовном смысле. В то время как было необходимо взять на себя инициативу, чтобы не допустить раздробления королевства, все, кто был в этом заинтересован, мог практически всегда рассчитывать на поддержку епископата. Исходя из разных мотивов, аристократия, высшая знать, неоднократно упоминавшаяся в ходе нашего повествования, имела схожие с прелатами цели: она не принимала дробления Восточной Франкии. Действительно, такая трактовка их поведения может показаться парадоксальной. В результате они, по-видимому, и создали то разделение (или по крайней мере способствовали ему), которое в течение долгих столетий проявлялось в Германии, — деление на этносы, Stamme, четыре большие территориальные единицы Саксонии, включавшие с начала 908 г. Тюрингию, Швабию, Баварию и Франконию. В немецкой историографии долгое время считалось, что эти народы образовались задолго до завоевания германских земель Меровингами и Каролингами, что их язык и прошлое составляли их национальную самобытность. Такое видение фактов принято разве что в современной исторической школе. Возможно, исконная независимость Баварии и сохранялась еще две или три сотни лет после того, как она вошла в состав государства франков. Саксония, отчаянно сопротивлявшаяся, но без особых усилий покоренная Карлом Великим, по-видимому, не была полностью вовлечена в это борьбу, местная аристократия была готова к сотрудничеству с завоевателями. Изучение каролингских законов, например lex saxonum 802 года, доказывает, что они все-таки способствовали созданию этнического единства, несмотря на сохранение исторической памяти об эпических битвах против франков. Последние осуществили раздел земель, на «regna», термин, который не следует переводить как «королевство». Подчинявшиеся им территориально-административные единицы далеко не всегда управлялись подвластными империи королями. Правители этих территориальных единиц, призванные облегчить работу администрации, именовались marchio (маркграфами) или dux (герцогами). Аллеманния — герцогство, ставшее впоследствии Швабским герцогством, было основано Людовиком Благочестивым, когда он решил возвести на престол своего младшего сына Карла Лысого. Когда имперская власть ослабла и в конечном итоге изжила себя, правители областей, чтобы противостоять продолжавшимся дерзким набегам других племен, восстановили это административное деление, которое в определенной мере соответствовало этническому делению, признанному франками по их законам. Таким образом, regna Каролингов в начале X в. начали превращаться в этнические герцогства, Stammesherzogtümer. Иными словами, не сами этносы создавали герцогства как государственные образования, гарантирующие им безопасность, а высшая знать, стремившаяся возродить административную структуру Каролингов ради укрепления собственной власти и предупреждения анархии, грозившей наступить с момента распада империи. О ком бы ни шла речь, о Люитпольдах в Баварии, о Конрадинах и их противниках Бабенбергах во Франконии, о Гунтфридах в Швабии или Людольфингах в Саксонии, все семьи, правившие в этнических герцогствах, принадлежали к Reichsaristokratie, как ее называют немецкие ученые, к аристократии, которая благодаря служению великим императорам обрела значительные полномочия, позволившие ей заметно увеличить состояние. Титулы и владения высшей знати (лат. potentes или proceres) позволяли ей занимать важные посты практически в любой части империи; а ее влияние распространялось от Бретани до Италии. В конце IX в., не нарушая границ и установленных к этому времени этнических общностей с другими провинциями, аристократия решила обосноваться в восточном регионе Франкии и слиться с местной аристократией, пустить корни в землях с полного согласия местного населения. Владения высших аристократов были обширны и вполне могли считаться их собственностью, поскольку включали в основном земли, не принадлежавшие сеньору, свободные от всяческих пошлин и налогов. В их владениях положение арендатора земель было практически приравнено к положению владельца. Свободное население, обладавшее меньшим имуществом, чем знать, признавало себя вассалами аристократов и получало от них вознаграждение, чаще всего не в виде земельных наделов, а в виде льгот. Таким образом, феодальные отношения начинали влиять на образ жизни аристократии, а сеньоры возлагали свои заботы на крестьян. И то и другое веяние шло с востока; оно захватило сначала юг и центр Восточной Франкии, а позже достигло Саксонии. Во Фризии оно не затронуло всего крестьянства, сохранившего свою свободу на протяжение всего периода Средневековья.

Этнические границы герцогств не препятствовали движению племен. Их намерения были намного шире. Их меньше интересовали территории, простиравшиеся по ту сторону Эльбы и Заалы, эти земли были мало заселены, экономика не очень развита, а обосновавшиеся здесь славяне яростно сопротивлялись любой попытке христианизации, тогда как сфера влияния «франков» была неотделима от евангелизации. Немецкое завоевание востока началось только после установления владычества саксов. В то же время Италия, славящаяся своим богатством, подогревала аппетиты завоевателей. Швабы, также как и баварцы, мечтали обосноваться на юге Альп. Менее очевиден, однако неопровержим тот факт, что огромные ресурсы Лотарингии, отданной в 911 г. королю Западной Франкии Карлу Простому, не давали покоя аристократам Восточной Франкии, а особенно правителям Франконии. Саксонское семейство Людольфингов Саксонского также было заинтересовано в этих землях, и одна из вельможных дочерей этого дома Ода, сестра будущего короля Генриха, вступила в брак с Звендибольдом, сыном императора Арнульфа, ставшим по велению его отца королем Лотарингии.