Воспоминания бабушки. Очерки культурной истории евреев России в ХIХ в. - Полина Венгерова Страница 8
Воспоминания бабушки. Очерки культурной истории евреев России в ХIХ в. - Полина Венгерова читать онлайн бесплатно
Зимой жизнь обретала для меня особую прелесть. Мне нравилось гулять, когда валил густой снег. В сумерки, уже начиная замерзать, я прокрадывалась во флигель, где жили мои замужние сестры со своими семьями. Я приходила к няне младшего сына моей сестры, и она часто рассказывала мне интересные сказки и пела очень красивые песни. Обычно я заставала ее сидящей на кровати у детской колыбели, которую она раскачивала ногой. Ее морщинистые, синевато-желтые руки вязали темно-серый грубый шерстяной чулок. Я вскарабкивалась к ней на кровать и, всячески ласкаясь, просила дать мне немного повязать. «Нет, — усмехалась она, — ты только спустишь петли, как вчера. Уходи, не приставай!» «Хаинке, милая, — подлизывалась я, — раз ты не даешь чулок, спой мне хотя бы песенку, которой укачиваешь Береле». Но она упрямилась: «Не до песенок мне!» «Ты заболела, Хаинке?» — озабоченно вопрошала я. «Оставь меня в покое!» — кричала она, вскакивая с кровати. Но я не пугалась ее капризов и повторяла свою просьбу, целуя морщины на ее щеках и разглаживая складки на шее. «Мишелахес! [34] — восклицала она. — Так и быть, спою, а то от тебя не отвяжешься».
Я усаживалась поудобнее, как будто без моих приготовлений она не смогла бы петь, и вся обращалась в слух. А она пела:
«Ах, как хорошо, как хорошо, — восклицала я, хлопая в ладоши, — но ты спой мне еще, Хаинке, спой вторую песенку!»
«Вот наказанье Божье на мою голову!» — она с криком вскакивала с постели, роняя в колыбель спицу, с которой соскальзывали петли. Это означало, что сегодня я больше ничего не услышу. Я умолкала и сидела тихо, пока она, сердито ворча, приводила в порядок чулок. В ее гневных взглядах, искоса бросаемых на меня, ясно читалось, что в несчастном случае со спицей виновата только я. Я не шевелилась. В конце концов моя покаянная поза производила на нее впечатление, и она сменяла гнев на милость. (Конечно, я обещала принести ей вечернего хлеба для поднятия настроения.) Чтобы отделаться от моей особы, она пела мне еще одну песенку:
Характерно, что в те времена даже в колыбельных песнях евреев говорилось об изучении Торы и посещении хедера, а не об охоте, собаках, лошадях, кинжалах, войне.
Хаинке увлекалась и пела мне еще много песен. Приведу еще одну:
Разумеется, на продолжение концерта ее вдохновляла перспектива отведать моего вечернего хлеба. Между тем становилось совсем темно. Я бросалась через двор в главное здание, где мои сестры уже за обе щеки уплетали вечерний хлеб. Няня Марьяша едва успевала его резать и намазывать нашим любимым крыжовенным вареньем. Я хватала мою долю и бегом неслась обратно во флигель, где певица оказывала мне на этот раз куда более благосклонный прием. И мы дружно делили пополам лакомый кусок…
…Зима подходила к концу, близился праздник Пурим [36], с его волнующими радостями и множеством подарков. Тогда было совершенно обязательно собственноручно готовить шалахмонес [37] (подарки) для племянниц и двоюродных сестер. Мы старательно трудились днем и ночью, а когда все было готово, упивались мыслью о том, какой восторг и даже зависть вызовет у кузин наше мастерство. Желанный день Пурима все приближался. Накануне отмечался праздник царицы Эстер [38], и в этот день все взрослые постились. Сестры в доме пекли вкусные печенья. Главным кушаньем были «амановы кошельки», или хоменташен (треугольные пироги с маком), и монелах (мак, сваренный в меду). Если они удавались, это обещало хороший год. Мы, дети, имели право помогать в этой работе и при этом сколько угодно лакомиться.
Этот день проходил без обычных трапез. Но как же весело было находиться вечером среди взрослых и вместе с ними лакомиться печеными, жареными и сваренными в кипятке сластями! И как радостно было ожидать наступления следующего дня! Вечером в доме молились. Потом съезжались многочисленные соседи. И тогда происходило чтение Книги Эстер. Каждый раз при упоминании ненавистного имени Амана [39] мужчины топали ногами, а молодежь пускала в ход пронзительные трещотки. Мой отец сердился и запрещал шуметь. Но не тут-то было. Каждый год все повторялось снова.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии