Владимир Мономах. Между историей и легендой - Дмитрий Боровков Страница 8

После того как на княжении в этом городе скончались два младших сына Ярослава – Вячеслав и Игорь (в 1057 и 1060 гг. соответственно), Смоленск не имел князя и являлся лакомым куском для Всеслава Полоцкого, так как располагался на пересечении важных торговых путей. В 1068 г. полоцкий князь сидел в Киеве – как показали дальнейшие события, он не очень дорожил киевским столом, но вполне мог стремиться установить контроль над Смоленском, к которому проявлял интерес и позже.

Переворот в Киеве не привел к немедленному признанию власти Всеслава в других городских центрах Руси – это предположение позволяет объяснить причину как первого, так и второго похода Мономаха. Всеволод Ярославич мог отправить сына в Ростов для того, чтобы тот собрал войска для отпора Всеславу, ибо трудно представить, чтобы юный князь совершал праздную поездку по отцовским владениям, которую представил в автобиографии как начало своих «трудов», тем более что в действительности мероприятие было рискованным: путь Владимира пролегал «сквозь вятичей», о столкновениях с предводителями которых известно из «Поучения». В Ростове Мономах не задержался и двинулся в Смоленск. Текст «Поучения» позволяет предполагать, что Мономах руководил экспедицией вместе со Ставком Гордятичем ^[58], однако в пути планы изменились: Ставко отправился вслед за князем Изяславом, а князь продолжил путь к Смоленску.

Впрочем, в Смоленске, как и затем во Владимире-Волынском, Мономах оставался недолго. В «Поучении» говорится, что «той же зимой послали меня к Берестью братья, на пожарище, где пожгли, и я поддерживал спокойствие в городе» (или, как написано в оригинале, «блюд город тих») ^[59]. Этот фрагмент вызывает не меньше вопросов, чем предшествующий: почему Берестье было сожжено и зачем «братье», то есть «старшим» князьям, потребовалось направлять туда Мономаха?

И. М. Ивакин, относивший события, описанные в этом фрагменте, к 1073/74 г., попробовал разрешить дилемму с помощью предположения о том, что Берестье было сожжено поляками («ляхами»), которые таким образом отомстили за изгнание Изяслава Ярославича из Киева ^[60]. Конъектура текста, предложенная Ивакиным, получила широкое распространение. Избыточность ее продемонстрировал А. А. Гиппиус, однако альтернативная трактовка событий, предложенная им и предполагающая, что город был сожжен самими князьями, которые затем «послали юного Мономаха охранять устроенное ими пожарище» ^[61], не кажется убедительной, равно как и предположение о том, что беспорядки в Берестье были спровоцированы известием о восстании в Киеве.

Киевское восстание стало следствием внешней угрозы и неспособности Изяслава Ярославича организовать оборону города от половцев, совершавших опустошения в Русской земле. Пограничному Берестью вряд ли была опасна эта угроза: на западных рубежах следовало опасаться не половцев, а поляков, но поскольку представление о польской угрозе оказывается историографическим мифом, предположение о внешней угрозе, равно как и представление о цепной реакции, спровоцировавшей вслед за Киевом выступления в других местах, не выдерживают критики.

Причиной беспорядков в Берестье могло стать столкновение между княжеским окружением и местными жителями, которое и привело к пожару в городе. Так как Изяслав Ярославич спешил в Польшу, где правил его племянник, князь Болеслав II Смелый (1058–1079), стабилизировать положение был призван находившийся в то время на Волыни Владимир Мономах. По всей видимости, это было первое место его княжения. Согласно «Поучению», оттуда он «пошел в Переяславль, к отцу, а после Великого дня – из Переяславля во Владимир, в Сутейске мир творить с поляками».

Если речь идет о событиях весны 1069 г., Владимир, вероятно, направился к отцу в Переяславль на праздник Пасхи с докладом о положении дел в Берестье, после чего был отправлен во Владимир-Волынский. В это время к границам Руси приближалось польское войско во главе с Болеславом II, который сопровождал Изяслава и обстановка в мятежном Киеве, судя по рассказу летописца, помещенному под 1069 г., была напряженной: «Пошел Изяслав с Болеславом на Всеслава; Всеслав же выступил навстречу. И пришел к Белгороду Всеслав, и с наступлением ночи тайно от киевлян бежал из Белгорода в Полоцк. Наутро же люди, увидев, что князь бежал, возвратились в Киев, и устроили вече, и обратились к Святославу и Всеволоду, говоря: «Мы уже дурное сделали, князя своего прогнав, а он ведет на нас Польскую землю: идите же в город отца своего; если не хотите, то поневоле придется поджечь город свой и уйти в Греческую землю».

Угроза подействовала: князья согласились выступить посредниками в переговорах мятежных горожан с Изяславом. «И сказал им Святослав: «Мы пошлем к брату своему; если пойдет с поляками погубить вас, то мы пойдем на него войною, ибо не дадим губить города отца своего; если же хочет идти с миром, то пусть придет с небольшой дружиной». Младшие Ярославичи действительно послали к Изяславу со словами: «Всеслав бежал, не веди поляков на Киев, здесь ведь врагов у тебя нет; если хочешь дать волю гневу и погубить город, то знай, что нам жаль отцовского стола».

По предположению С. М. Соловьева, это посольство мог возглавлять Владимир Мономах ^[62], который заключил с поляками договор в Сутейске, видимо регулировавший условия пребывания польского контингента в Русской земле. Однако усилия Святослава и Всеволода увенчались успехом лишь отчасти. По словам летописца, Изяслав пошел с Болеславом, взяв немного поляков, а впереди послал своего сына Мстислава: придя в Киев, Мстислав «перебил киевлян, освободивших Всеслава, числом 70 человек, а других ослепил, а иных без вины умертвил, без следствия». После того как оппозиция была разгромлена, Изяслав вступил в Киев и был принят киевлянами 2 мая 1069 г. Польские войска были расквартированы в русских городах, но вскоре началось истребление поляков и Болеслав II был вынужден вернуться в Польшу. Упрочив свое положение в Киеве, Изя слав изгнал Всеслава из Полоцка, установив контроль над городом через посредство своих сыновей – сначала Мстислава, а затем Святополка. Однако, несмотря на все усилия, положение Изяслава на Руси в геополитическом плане было не тем, что прежде.

В отсутствие Изяслава Святослав сумел установить контроль над Новгородом, посадив на вакантный новгородский стол своего сына Глеба, который до этого княжил в Тмутаракани. Аналогичным путем, видимо, приумножил свои владения и Всеволод, так как в «Поучении» Мономах сообщает, что после заключения Сутейского договора вернулся «на лето» во Владимир. О принадлежности Владимира-Волынского с того момента, как в 1057 г. старшие братья «вывели» оттуда в Смоленск Игоря Ярославича, в источниках сведений нет, но, по мнению исследователей, до 1068 г. Волынь могла входить в состав владений Изяслава ^[63]. Возможно, Изяслав передал Владимир под власть Всеволода, а Новгород под власть Святослава именно по Сутейскому «пакту», но подобное решение должно было урезать его политические возможности. С. М. Соловьев и М. С. Грушевский полагали, что стратегический паритет поддерживался за счет оккупации Изяславом Полоцка ^[64], однако это приобретение оказалось недолговечным, поскольку в 1071 г. в Полоцк вернулся Всеслав Брячиславич.