Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит Страница 74

— То-то и видно, — сказала она, взяв книгу под мышку. — Небось такому красавцу женщины сами на шею вешаются. Хочешь, я сама к тебе подплыву? А? Хочешь?

Рокоссовскому легче было руководить армией на поле боя, чем ответить на этот вопрос.

А между тем время приближалось к обеду.

— К глубокому сожалению, мне пора уходить.

— Да, наверно, скучно слушать болтовню актрисы, — сказала она с веселым упреком. — Я драматическая актриса и готова была взять над тобой шефство. Во мне играет та сила, помнишь, у Чехова, ради которой «вдруг забываются тюки, почтовые поезда… все на свете!» — Она театрально рассмеялась, поправляя свои пышные волосы. — Что не отвечаешь, скучно, да?

— Почему же? — ответил он, сияя улыбкой. — Жаль, что я не располагаю временем.

— Я приду вечером в театр и своим подругам скажу: сегодня красавец генерал был у моих ног… Не возражаешь?

— Просто жалею, что это не так, — ответил Рокоссовский и неторопливо направился в лес. Он украдкой поглядывал на актрису — во взгляде светилось сожаление, что больше он ее не увидит. Посмотрел на небо и, повернувшись, крикнул:

— Будет гроза! Поберегитесь!

Он кипел желанием уехать на фронт, а вместе с тем, оказывается, у него могут появляться и иные чувства. Он шел по лесу, а перед глазами стояла незнакомка.

Вдруг с шумом набежала черная туча и над лесом разразился настоящий бой… В воздухе сверкало, свистело, гремело. Все смешалось в один клубок, и нельзя было определить, какими силами располагают противоборствующие стороны и на чьей стороне будет победа.

Рокоссовский пришел с прогулки промокший до нитки, но бодрый и веселый. Приключение на прогулке вселило в него еще большую уверенность в своих силах, подняло душевный настрой. Раз такие русалки кладут на него глаз — значит, он настоящий мужчина.

Он быстро переоделся в больничное обмундирование и предстал перед консилиумом.

— Константин Константинович, мы тут обсудили течение вашей болезни, — начал профессор, — и пришли к выводу, что вам надо подлечиться еще дней десяток. За это время прочнее зарубцуется рана, и вы, возможно, полностью восстановите силы. Как вы на это смотрите?

— Отрицательно, — уверенно ответил Рокоссовский. — Я прошу меня выписать из госпиталя сегодня. Я постараюсь долечиться у армейских врачей.

— Я бы вас просил не уподобляться инвалиду, которому ампутировали ногу, а он все время забывает об этом, — строго заметил профессор. — У вас очень тяжелое ранение, и, чтобы восстановить здоровье, нужно время.

— Спасибо за все, что вы для меня сделали, — настаивал на своем Рокоссовский. — Прошу вас выписать меня из госпиталя досрочно. Я готов написать по этому поводу расписку.

— Раз вы так настаиваете, — произнес профессор, надевая на нос очки, — то мы силой держать вас не будем, но остаемся при своем мнении. — Он сделал запись в истории болезни и поднял голову. — Мой вам совет — еженедельно показывайтесь хирургу.

— Спасибо, — поднялся Рокоссовский. — Я обязательно воспользуюсь вашим советом.

Профессор снял очки, подошел к генералу, пожал ему руку:

— Мне интересно было общаться с вами не только как с больным, но и как с человеком. Желаю вам дальнейших успехов в борьбе с фашистской ордой.

Рокоссовский поблагодарил медиков и вышел.