"Альфа" - смерть террору - Михаил Болтунов Страница 7

Всякий раз, когда в подразделение наведывался генерал Бесчастнов, терзали шефа «семерки». Тот пытался успокоить: мол, не спешите ребята, на ваш век работы хватит. И всякий раз повторял: главное, чтобы вы были готовы к работе в любое время дня и ночи. При этих словах бойцы всегда шумели, пытались затащить Алексея Дмитриевича в тир, где на деле доказывали, что стрелки они отличные. И в стойке, и с колена, и в падении цели поражали отменно.

Бесчастнов удовлетворенно кивал, улыбался, но упрямо гнул свое. А однажды заставил призадуматься, спросив: как они считают, умеют ли стрелять снайперы западногерманской антитеррористической группы ГСГ-9? Сомнений не было, группа считалась одной из лучших в мире.

- Значит, вы признаете, что их ребята стреляют так же лихо? усмехнулся генерал.

Получив утвердительный ответ, он задал главный вопрос:

- Тогда почему на Олимпиаде в Мюнхене два немецких снайпера, державших террористов на прицеле, не смогли выстрелить? - Действительно, почему? Оказывается, мало уметь метко и быстро стрелять, надо быть еще и психологически готовым. Ведь террорист тоже человек, не робот. Значит, надо быть психологически готовым убить человека… Такого человека, который ставит себя вне закона. Жестоко? Нет, гуманно. В высшей степени гуманно. Ибо речь идет о чудовище в человеческом обличье, которое угрожает детям, как в Орджоникидзе, или убивает нескольких человек подряд, как в Тбилиси. И все же вопросы остаются. Искать на них верные ответы учит старый генерал опытный контрразведчик Бесчастнов. Ах, как он окажется прав!

Пройдут годы, бойцы группы с улыбкой вспомнят свое нетерпение. Но это будет потом. А тогда им предстояло выполнить конкретное задание обменять Корвалана на Буковского. Никто из них, кому поручено проведение операции, - Ивон, Леденев и Коломеец - за границей, в том числе в Цюрихе, никогда не бывал. Да и многочисленные начальники, которые инструктировали бойцов группы «А», сами не очень представляли, как осуществится обмен. Общие слова и призывы к постоянной бдительности, предупреждения о возможности провокаций только нагнетали нервозность.

… Для полета в Цюрих Андропов дал свой самолет: «Ту-134» ждал Буковского и сопровождающих его сотрудников группы в Чкаловском. Накануне Буковского забрали из Владимирской тюрьмы и перевезли в Лефортово.

Утром 17 декабря за ним приехали. Из камеры вывели бледного, щупленького мужчину. В тусклом свете тюремных ламп лицо Буковского напоминало серую гипсовую маску, и только глаза были живые, тревожные… О чем думал в те минуты диссидент, «хулиган», непроходящая «головная боль» советской верхушки? Об обмене, о будущей эмиграции, о стране, которую покидает. Она не очень приветлива была к нему - тюрьмы да лагеря, и все-таки это - его Родина.

А может, размышлял о человеке, который ждал его в конце коридора с наручниками? Может быть…

Буковский протянул руки, на запястьях щелкнули металлические обручи.

Они вышли в тюремный дворик, сели в «рафик». Теперь путь лежал в Чкаловское. По дороге забрали мать и сестру Буковского, потом племянника. Мальчик лежал в онкологическом отделении больницы, был тяжело болен, но диссидент настаивал: племянник должен лететь с ними.

Разрешение получено, и бойцам группы «А» оставалось лишь исполнить свою миссию: доставить Буковского в Цюрих, а оттуда забрать Корвалана.

Вылетели ближе к полудню. Полет прошел спокойно, обыденно.

- Подлетаем, - сказал Ивон, и в ту же секунду качнулся и вздыбился горизонт огней за иллюминатором. Самолет заходил на посадку. Не успели пилоты заглушить двигатели, как у трапа тормознула «Скорая помощь» - шикарный «Мерседес», весь в мигающих огнях. С борта самолета перенесли в машину больного мальчишку. «Мерседес» взвыл сиреной и рванул на выезд из аэропорта.

Лайнер был окружен вооруженными швейцарскими полицейскими. Ивон прикинул: человек семьдесят, не меньше.

- Многовато что-то, Дмитрий, - наклонился он к Леденеву.

- Уважают, Роберт Петрович, - мрачно пошутил тот.

- Кого? Нас или Буковского?

Леденев не ответил: к самолету через летное поле приближался огромный автомобиль. Такие машины приходилось видеть лишь в заграничном кино. Сверкая черными, сверкающими боками, он резко затормозил.

- Ну вот и Корвалан, - сказал с облегчением Ивон, узнав среди покинувших машину генерального секретаря и его жену. Теперь оставалось проводить Буковского. Однако тот отказался выходить из самолета.

- Это же американцы! Мы хотим в Швейцарию, а не в Америку. Я протестую…

Корвалан с женой поднялись в самолет, в передний салон, а Буковский не соглашался покидать борт.

Внизу у трапа произошло замешательство: Koрвалан в самолете, а Буковского нет. Люди, приехавшие в лимузине, выхватывают автоматы и окружают Дмитрия Леденева: «Господин Буковский! Господин Буковский!»

Леденев отбивается, пытаясь жестами объяснить, что он не тот, за кого его принимают.

Через командира корабля Ивон связывается с центром: Корвалана забрали, а Буковский выходить не хочет, оба на борту, что делать? Говорят, когда сообщили Андропову, он долго смеялся: опять «голоса» поднимут вой - вероломный Кремль обманул доверчивых американцев.

Было приказано успокоить Буковского и передать, что все идет строго в соответствии с договоренностью. Насилу удалось убедить. Наконец oн с родственниками покинул борт самолета, блокада была снята, люди с оружием исчезли. Поступил приказ: «На взлет!»

Командир экипажа сообщил: летим в Минск. Теперь заволновался Корвалан. Поначалу думали, что беспокойство связано с изменением маршрута, оказалось, дело в другом. Советское руководство приняло решение: после обмена в течение суток никаких заявлений не делать. Но Корвалан возражал: «Как же так, исчез, а куда?» Доложили в Москву. Вскоре было дано «добро», и Корвалан с борта самолета сделал заявление для печати.

В Минске они доставили Корвалана по назначенному адресу и поездом возвратились в столицу. На Белорусском вокзале их встречал генерал Бесчастнов.