Крымская война - Алексей Трубецкой Страница 61

…штыками гоня перед собой русских. Но самое ужасное было впереди: как только они вышли из виноградников, картечь обрушилась на них с удвоенной силой. Несмотря на огромные потери, люди не дрогнули и открыли прицельный огонь по русским артиллеристам. Они продолжали наступать и вскоре добрались до вражеской батареи. Последовала рукопашная схватка. Русские бились с отменной храбростью, но наши парни показали ту британскую решимость, которая почти всегда преодолевает любые препятствия.

На короткое время солдаты 23-го полка захватили русскую пушку, но ее тут же отбили превосходящие силы русских. Свежий отряд русской пехоты пришел на помощь своим товарищам, и англичане, потеряв половину своей первоначальной численности, были вынуждены оставить свою добычу, уступив натиску получившего подкрепление противника. Но и тогда эти храбрецы не показали врагу свои спины, но продолжали вести меткий и результативный огонь и встречать штыками штыки русских.

Остановленные сильным огнем и отступившие англичане перестроились и предприняли вторую атаку на редут. С криками «Ура!» и «Вперед!» они устремились к вершине холма, встречаемые столь же плотным огнем защитников. Один эпизод рукопашной схватки, как пишет Кинглейк, особенно сильно вдохновил атакующих. «Юноша небольшого роста, похожий на ребенка, выбежал вперед со знаменем. Это был молодой Энстратер, который нес знамя Королевского уэльсского полка. Вчерашний школьник, он бежал все быстрее, увлекая за собой других. Достигнув редута, он воткнул древко в бруствер и остановился, чтобы перевести дыхание, по-прежнему сжимая знамя. В этот момент пуля поразила его насмерть, но его руки остались на древке и увлекли за собой символ полка — складки малинового шелка покрыли тело юноши». К упавшему Энстратеру подбежал другой солдат, Уильям Ивенс. Он подхватил упавшее знамя и высоко поднял его, как бы обозначая взятие Большого редута.

Уже упомянутый сержант Гоуинг пишет: «Мы снова были на вершине холма и на этот раз захватили батареи… Неприятель бежал — высота была наша! С этого момента русские дрогнули и быстро отходили, преследуемые нашей немногочисленной кавалерией и артиллерийским огнем. Будь у нас хотя бы три-четыре тысячи кавалерии, им бы пришлось совсем несладко. Но они и так получили трепку, которой явно не ожидали».

Тем временем на правом фланге французы пребывали в замешательстве. К разочарованию генералов Сент-Арно не решался атаковать, заявляя, что его люди «оставили внизу свои ранцы». Впрочем, в конце концов войска Канробера и принца Наполеона соединились и их артиллерийский огонь обрушился на русские позиции на Телеграфной горе. Командующий русскими войсками на этом фланге был свидетелем развития событий на Курганном холме. Поскольку британцы одержали там победу, а русские отошли, он счел общее положение дел безнадежным и отдал приказ об отступлении. «Французы продолжали продвигаться вперед, и три расторопных солдата, опередив своих товарищей, поспешили поднять над холмом знамена своих полков», — пишет Кинглейк.

Почти все время, пока шел бой на Курганном холме, кавалерия под командованием лорда Лукана провела на левом фланге в ожидании возможной атаки русской кавалерии, которая по численности превосходила английскую в четыре раза. Однако такой атаки не последовало — Меншиков словно бы забыл о наличии у него такой мощной силы. Наблюдая за драматическими событиями на Курганном холме и испытывая непреодолимое желание вмешаться в них, нетерпеливый Лукан по собственной инициативе, без приказа лорда Раглана, повел своих людей по западному склону холма, чтобы облегчить положение британской пехоты.

Водружение юным Энстратером знамени над Большим редутом и отход русских войск знаменовали собой конец битвы. Вступившей в схватку кавалерии Лукана оставалось только преследовать отступающего противника. Сержант Джордж Смит пишет: