Королева Брунгильда - Брюно Дюмезиль Страница 50
Королева Брунгильда - Брюно Дюмезиль читать онлайн бесплатно
Наконец, если Фортунат изображал страдания Брунгильды и размахивал жупелом casus belli с вестготами, то потому, что от этого сильно выигрывал Сигиберт. Действительно, по степени родства король Австразии был столь же близок к Галсвинте, как и Леовигильд. Поэтому он мог потребовать справедливого воздаяния за смерть свояченицы. Чтобы уладить ссору, Хильперику пришлось бы выплатить ему вергельд. Если бы последний не был заплачен, Сигиберт имел законное право начать файду и повести войну с единокровным братом.
Таким образом, плач Брунгильды, хоть и умело сочиненный, должен был только создать некую видимость. Его издала не королева, а король Сигиберт, у которого были объективные основания бороться за права жены и призывать магнатов следовать за ним. Конечно, убийство Галсвинты стало позором для всех франков, и проблема утреннего дара угрожала территориальной целостности Regnum Francorum. Но жупел вестготского нашествия, умело используемый, позволял именно Сигиберту вновь поставить под вопрос раздел 568 г. и выдвинуть притязания на земли, принадлежащие его брату Хильперику. Честь была орудием, а не движущей силой меровингской политики. Позволили ли франкские аристократия и епископат одурачить себя этими маневрами? Мы просто ручаемся, что франки Австразии предпочитали иметь легитимное основание для борьбы с соплеменниками из Нейстрии и что им было выгодней утверждать, что они ведут справедливую войну, если они не хотели прогневить епископов.
Кстати, сама по себе хронология событий не дает оснований полагать, что источником конфликта стала вспышка гнева Брунгильды. Действительно, чтобы после получения вести о смерти Галсвинты послать гонца в Пуатье, попросить Фортуната сочинить элегию, распространить текст и дождаться, чтобы он принес результаты, требовалось несколько месяцев. К тому же Сигиберту были нужны союзники, чтобы сломить Хильперика, и он должен был убедить своего брата Гунтрамна сотрудничать с ним в карательной экспедиции. Но, похоже, раньше 570 г. еще ничто не было решено [59].
Общему согласию участвовать в походе куда больше способствовала надежда захватить земли Хильперика, чем жажда мести или угроза вестготского вторжения. Чтобы соблюсти формальности, государи организовали суд для рассмотрения убийства Галсвинты. В роли судьи выступал Гунтрамн как старший брат. Заседателями были «франки», то есть, несомненно, австразийские и бургундские аристократы. Сигиберт официально подал жалобу от имени Брунгильды, и приговор не принес неожиданностей: Гунтрамн заочно осудил Хильперика и велел его «низложить». Это слово, использованное Григорием Турским, — несомненно слишком сильное. С практической точки зрения это значило, что старшие братья просто-напросто позволили себе начать войну до победного конца с младшим, пока он не потеряет все свое королевство или часть его. Земли, завоеванные Сигибертом, стали бы ценой крови Галсвинты, а земли, присвоенные Гунтрамном, — его гонораром в качестве судьи.
Что касается призрака вторжения из Испании, то, пусть пока его было почти невозможно принимать всерьез, все-таки лучше было его заклясть. Ради этого оба короля решили окончательно уладить вопрос утреннего дара. Поскольку о возвращении наследства Галсвинты матери не было и речи, Сигиберт и Гунтрамн договорились передать владения покойной ее сестре Брунгильде. Это решение позволяло вернуть аквитанские города под контроль Меровингов, потому что управлять этими территориями от имени жены стал бы, естественно, Сигиберт. К тому же к моменту решения этого вопроса Брунгильда уже произвела на свет юного Хильдеберта II. Это значило, что, даже если Сигиберт умрет, утренний дар перейдет к его сыну и тем самым останется в руках мужчин франкской династии.
Колебания Гунтрамна
Оставалось еще привести приговор в исполнение. Для этого Сигиберт и Гунтрамн бросили войска на приступ аквитанских городов своего единокровного брата Хильперика. Неизвестно, были ли эти города взяты штурмом или сами открыли ворота мстителям за Галсвинту, как по существу призывала их поэма Фортуната. Как бы то ни было, вскоре после 570 г. Сигиберт стал хозяином Лиможа и Керси. Поскольку принц Хлодвиг, сын Хильперика, прочно удерживал Бордо, король Австразии разжег в городе восстание. Некий Сигульф изгнал молодого принца, который бежал в Анжер, а потом укрылся у отца. Таким образом Сигиберт смог присвоить Бордо, официально ставший владением Брунгильды.
В то время как силы Хильперика отступали по всему фронту, Гунтрамн, похоже, вдруг задумался о последствиях своего вступления в войну. Пусть Хильперик был коварным и недальновидным убийцей, но устранять его совсем было все-таки опасно. Ведь если бы суассонский король исчез, вместе с ним исчезло бы прежнее равновесие и было покончено с разделом франкского мира на три части. А ведь дипломатическая игра с тремя участниками, в которой обычно два более слабых Teilreiche заключали союз против самого сильного, придавала стабильность всему Regnum Francorum. Осторожный король Бургундии ничего бы не выиграл от передела королевства, если бы оно стало состоять из двух частей, которые рано или поздно в конечном счете столкнулись бы друг с другом. Гунтрамн не был уверен, что в случае поединка с Сигибертом сможет одержать победу.
Действительно, еще ведя войну с Хильпериком, король Австразии начал позволять себе недопустимые вольности в отношении бургундского союзника. Так, в ходе раздела 568 г. Сигиберт получил Шатодёнский приход, который находился в Шартрском диоцезе, подвластном Гунтрамну. В этой ситуации согласно каноническому праву местный священник, хоть и был подданным короля Австразии, должен был подчиняться епископу Шартрскому, «верному» короля Бургундии. Не приняв такого положения, Сигиберт сделал Шатодён самостоятельным епископством. Эгидий Реймский, его церковный советник, взял на себя посвящение в сан нового епископа, которым оказался не кто иной, как прежний священник местного прихода, некий Промот.
Встревоженный маневрами Сигиберта, Гунтрамн в 573 г. решил разорвать союз с Австразией. Чтобы не замарать свой престиж слишком откровенной изменой, он созвал в Париже «национальный» собор и попросил у церкви найти выход из междоусобной войны между франкскими королями. Документы собора показывают, что на самом деле Гунтрамн пригласил на него только епископов своего королевства. К тому же они собрались под председательством Сабауда Арльского, человека, предавшего Сигиберта несколько лет назад во время похода австразийцев в Прованс. Таким образом, собор был заседанием бургундского епископата. Поскольку бывшая столица оставалась неделимым городом внутри Regnum Francorum, прелаты заявили, что получили согласие Сигиберта на собрание. Это в лучшем случае была благочестивая ложь, рассчитанная на то, чтобы преуменьшить значимость этого враждебного поступка.
Парижский собор открылся в напряженной атмосфере 11 сентября 573 г. Перед ним сразу же выступил епископ Шартрский с жалобой на создание диоцеза в Шатодёне. Это дело рассмотрели митрополит Сансский в рамках своих штатных полномочий и Герман Парижский, которого занимаемый им пост обязывал проявлять определенную политическую сметку. Приговор, вынесенный собором, был ожидаемым: Промота, обвиненного в узурпации епископского сана, сместили, а его приходы возвратили под власть епископа Шартрского. Кроме того, собор направил письмо Эгидию Реймскому, упрекая его в незаконном посвящении в сан, но без вынесения ему приговора. Второе послание было адресовано Сигиберту. Собравшиеся в Париже епископы сообщали в нем королю Австразии об итогах собора, заверив, что никоим образом не верят в его личную ответственность за шатодёнское дело.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии