Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов Страница 48

О решениях троек можно получить представление и по выдержкам из приказа ГПУ от 1 сентября 1923 г.: в Соловецкий лагерь был направлен на три года Розанов Иван Иванович — бывший секретный сотрудник ГО ГПУ по Илецком уезду Оренбургской губернии «за совершение преступления, выразившегося в даче вымышленных сведений о существовании контрреволюционной организации в доме принудработ с целью скорейшего освобождения себя из тюрьмы, следствием чего являлся арест 39 человек — заключить в Соловецкий лагерь сроком на 3 года». В Архангельский концлагерь на 3 года была опредлена Попова Нина Ивановна — бывшая машинистка Милиционного полка 9-го Донского дивизиона, изобличенную в том, что, «состоя в вышеуказанной должности и одновременно являясь осведомителем особого отдела дивизии, разглашала методы работы органов ГПУ» ^[294].

Ознакомление с этими документами свидетельствует о крайне широком, не конкретном толковании высшими законодательными органами самого состава преступления. Например, что такое халатность? По советскому уголовному праву — это вид должностного

преступления. Оно заключается в невыполнении или ненадлежащем выполнении должностным лицом своих обязанностей (вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения), причинившем существенный вред государственным или общественным интересам, либо охраняемым законом правам и интересам граждан». И снова возникают вопросы: что такое «небрежное или недобросовестное» отношения? Как определить меру ответственности того или иного человека? Ясно, что все должен был решить суд. Причем здесь органы безопасности? Безусловно, за всем этим «существенным вредом» виделась рука врага.

Заметим, что все больше прослеживается тенденция в действиях органов власти многим уголовным делам придавать политический характер. За всем этим видится ее стремление подавить всякое сопротивление населения путем предоставления дополнительных прав органам безопасности на внесудебные репрессии.

По существу, решение о создании троек не вносило ничего нового во внесудебный процесс. Ведь на коллегиях губЧК при проведении внесудебных заседаний, как правило, не присутствовало более трех человек.

В период новой экономической политики, как и в годы Гражданской войны, органами безопасности широко применялась административная высылка. Высылка была трех видов: 1) из данной местности с воспрещением проживания в других определенных пунктах РСФСР, 2) из данной местности в определенный район, 3) за пределы страны.

Центральные и местные органы ВЧК-ГПУ широко использовали это право, особенно в начале 1920-х гг. Так как в этой сфере деятельности было много злоупотреблений, ввиду отсутствия четких правил, органы власти старались упорядочить порядок содержания и освобождения ссыльных.

Декретом «О порядке наложения административных взысканий», принятом 23 июня 1921 г., было четко определено, что административные взыскания могут налагаться лишь за проступки, а все уголовные дела должны разбираться в суде ^[295].

Декретом ВЦИК от 10 августа 1922 г. ГПУ было предоставлено право административной высылки «в целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям, в отношении которых испрашивается у Президиума ВЦИК разрешение на изоляцию свыше 2-х месяцев, в том случае, когда имеется возможность не прибегать к аресту». Президиум ВЦИК установил высылку в административном порядке двух видов: за границу или в определенные ГПУ местности. Комиссии было дано право высылать или заключать в лагеря принудительных работ (на срок не свыше трех лет) деятелей оппозиционных партий, а также лиц, дважды судимых за преступления, предусмотренные рядом статей Уголовного кодекса ^[296].

Рассмотрение вопросов о высылке отдельных лиц было возложено на эту комиссию, которая работала под председательством Народного Комиссара внутренних дел и представителей от НКВД, НКЮ, утвержденных Президиумом ВЦИК ^[297].

Чекисты занимались высылкой, выполняя постановления центральных и местных органов власти. С образованием ГПУ оно не могло принимать самостоятельных решений о высылке, это было обязанностью Особой комиссии при НКВД, хотя все предварительные решения прорабатывались губисполкомами и губотделами ГПУ. Так, в январе 1922 г. были выселены из Кронштадта семьи повстанцев, а в 1921–1922 гг. состоялось массовое выселение населения из районов, охваченных повстанческим движением, из приграничной полосы и др. 4 ноября 1925 г. права ОГПУ в части административных высылок были распространены на лиц без определенных занятий и на спекулянтов. Такая участь постигла в 1925 г. бывших помещиков. Им было предоставлено право переселения в районы, намеченные для колонизации, с наделением их землей «в пределах трудовой стоимости» ^[298].

В 1923 г. были разработаны «Правила движения дел о лицах, подлежащих административной высылке». По ним местный отдел ГПУ, вынесший постановление о высылке, направлял все делопроизводство по делу в ГПУ (при наличии ПП ГПУ — через него); поступившее в ГПУ дело о высылке регистрировалось в Центральной регистратуре и направлялось на рассмотрение в соответствующий отдел ГПУ, который после рассмотрения дела вносил свое предложение в Коллегию ГПУ с заключением по делу; в случае утверждения Коллегией ГПУ постановления органа ГПУ по высылке начальник отдела является докладчиком по делу на Особой комиссии по административной высылке при НКВД ^[299].

Все губотделы ГПУ под личную ответственность их начальников были обязаны немедленно, по прибытию ссыльных на места ссылки, ставить об этом в известность соответствующий отдел ГПУ; регулярно, каждые две недели, извещать ГПУ о поведении ссыльных, их заработке, работе и др., а о побеге с места ссылки — немедленно телеграфом ^[300].

17 ноября 1923 г. Президиум ЦИК СССР предоставил право внесудебных репрессий Особой комиссии по административным высылкам (высылки и заключения в концлагерь на срок более трех лет ряда категорий социально-опасных элементов).

В годы нэпа органы ВЧК-ОГПУ постепенно отказались от массовых административных высылок, которые порождали атмосферу недоверия, прежде всего интеллигенции к власти, наносили ущерб науке и народному хозяйству, вели к другим негативным последствиям ^[301]. Анализируя практику работы ВЧК-ОГПУ, Ф.Э. Дзержинский пришел к выводу, что практика широких высылок, даже к политическим противникам в отдаленные местности, особенно по подозрению, опасна, и выступил против этого. 27 мая 1923 г. Он высказал свою озабоченность Уншлихту и Менжинскому: