Клавдий. Нежданный император - Пьер Ренуччи Страница 46

Однако больше всего хлопот Фаду доставил отказ жрецов Храма передать священные одежды первосвященника под охрану римлян. В основе этого дела лежала глухая борьба между Иродом Великим и иудейским духовенством. Царь начал большой ремонт Иерусалимского храма, он также постарался, чтобы у него не отняли даже толику духовной власти, зато, наоборот, лишил синедрион всякой светской власти. Сам первосвященник теперь был всего лишь чем-то вроде чиновника, назначаемого царем. Именно чтобы показать зависимость религиозного главы от трона, монарх и запирал священническое облачение в башне Антония ^[47] по соседству с Храмом. Архелай сохранил эту практику, и когда он был низложен, римские губернаторы ее возобновили, пока Тиберий ее не отменил. Царь Агриппа восстановил ее, так что после его смерти вопрос об облачениях первосвященников возник снова, поскольку Рим опять перешел к прямому управлению. Политикой Империи было по возможности подстраиваться под нравы и обычаи управляемых народов, чем, кстати, и объясняется ее долголетие. Естественно, в обмен она требовала, чтобы ее представитель пользовался теми же прерогативами, что и государи, место которых он занял. В данном конкретном случае, поскольку цари-иродиане могли распоряжаться облачением первосвященника, прокуратор должен был сохранить эту власть.

Таким образом, Фад всего лишь исполнял приказ Клавдия, который восстановил дотибериевскую практику. Однако священники добились от него, чтобы он повременил до ответа императора на их челобитную. По совету юного Агриппы Клавдий издал эдикт в пользу священников, основываясь на решении, принятом при Тиберии. Это было очень умно с его стороны. Хранение облачения было лишь символом порушенной власти духовенства, но символом опасным. Рим ничего не выигрывал, унижая касту, которая уже не правила, но фактически сохраняла значительное влияние на население. Достаточно было держать синедрион под надзором. У Агриппы был брат Ирод, которому Клавдий отдал в 41 году небольшую область Халкиду — город в центре современного Ливана. Именно ему император передал управление Храмом с правом назначать первосвященников и держать под своим контролем священную казну; эту должность он мог передавать по наследству.

В 46 году Клавдий назначил вместо Фада Тиберия Александра. Это был иудей из Александрии, племянник философа Филона и очень богатый человек. Недолюбливаемый своими единоверцами из Палестины, он столкнулся с голодом и новым бунтом, который, похоже, вспыхнул в Галилее. В этой области начиналось брожение — признак подъема иудейского национализма и предвестник великого восстания 66 года. С назначением в 48 году Вентидия Кумана лучше не стало. Отметим попутно быструю смену прокураторов Палестины, которые не оставались на своей должности более двух лет. Кумана сразу же начало преследовать невезение. На Пасху, во избежание чрезмерного скопления толпы, перед Храмом собрали войска, как каждый год. Так получилось, что один из солдат, возможно для удовлетворения естественной надобности, показал часть своего тела, которую Иосиф Флавий прямо не называет, но легко догадаться, о чем речь. Этого хватило, чтобы начались беспорядки, тем более что самые горячие подстрекали других, вопя, будто Куман отдал солдату приказ совершить это святотатство. Губернатор пытался восстановить спокойствие, но тщетно. Тогда, вероятно во избежание кровопролития, он приказал своим людям уйти в башню Антония. Но толпа расценила движение войска как попытку атаки и, охваченная паникой, разбежалась по переулкам вокруг Храма. К несчастью, эти улочки были такими узкими, что более двадцати тысяч человек оказались затоптаны.

Только-только улеглась эта первая драма, как слугу Кумана ограбили в окрестностях Иерусалима. Прокуратор схватил старост окрестных деревень, но во время этой операции один солдат разорвал религиозные книги — к великой досаде присутствовавших свидетелей. Весть об этом святотатстве быстро облетела священную столицу, и иудеи тотчас отправились в большом количестве в Кесарию, где обретался губернатор. Если и есть что-нибудь, чего израэлиты не потерпят от римской власти, так это (пусть невольное) неуважение к их религии. Во времена Тиберия Понтий Пилат чуть не вызвал бунт, поместив золоченые щиты в царский дворец Ирода. Он, однако, проследил за тем, чтобы на этих щитах не было изображений, зная, что в Иерусалиме они под строжайшим запретом. Но простого хранения предметов языческого культа в священном городе хватило, чтобы вызвать гнев израэлитов. Дело дошло до самого императора, приказавшего немедленно вынести щиты. Этот прецедент, а также некоторые другие показали, что иудеи готовы пойти на тысячу смертей, чтобы смыть оскорбление, нанесенное их богу. В связи с этим было весьма вероятно, что Клавдий будет вынужден отозвать своего представителя, не сумевшего учесть крайнюю обидчивость населения в этом отношении. Подчиненные Кумана, уже давно проживавшие в стране, знали всё это лучше своего начальника и постигли душу этого народа. Они подсказали ему единственный способ успокоить умы: казнить солдата. Прокуратор отдал такой приказ.

Всё это были еще цветочки: бедный Куман вскоре столкнулся с яростным спором между Иудеей и Самарией. По историческим и религиозным причинам иудеи (жители Иудеи) ненавидели самаритян. После смерти царя Соломона в IX веке до н. э. царство раскололось надвое. На юге — царство Иуды, сохранившего верность сыну Соломона, то есть земли Иудеи римской эпохи. На севере — царство Израиль, столицей которого вскоре стал город Самария, давший в итоге свое имя всей области. Политическое разделение сопровождалось религиозным расколом по инициативе самаритян, установивших культ Яхве, изображаемого в виде золотого тельца. Для избранного народа в целом начинался ужасный период. Сначала — духовная драма трех веков искушения идолопоклонством и религиозного синкретизма, с которыми боролась горстка вдохновенных людей — 16 пророков. Одновременно рухнуло царство Израиль (в 721 году до н. э.), а часть самаритян отправились в изгнание, высланные ассирийским царем Саргоном II. Вместо них новый господин устроит поселения из народностей, явившихся со всех концов его империи. Они принесут с собой множество идолов, и поклонение им прибавится к культу Ваала, оставшемуся от царицы-вероотступницы Иезавель из IX века до н. э. Таково происхождение народности «самаритян», презираемой иудеями. Те же, временно спасшиеся, сохранят веру в чистоте, придав мистический смысл трагедии Израиля. По этой причине весь избранный народ станет называться их именем — именем Иуды, иудеев. Но и они тоже приносили жертвы ложным богам, что вызвало гнев Яхве: тогда они в свою очередь познают поражение и изгнание в 586 году до н. э., под властью Навуходоносора. Когда иудеи вернулись в конце V века, то отказались участвовать вместе с самаритянами в восстановлении Иерусалимского храма, потому что считали их идолопоклонниками и нечистой породы. Самаритяне, конечно, отвергали эти обвинения; они образуют отдельную группу, противостоящую остальным евреям. Хотя они тоже делали обрезание и праздновали субботу, их обряды были иными, а их Священным Писанием было только Пятикнижие, что превращало их в еретиков. Примирение между двумя народами останется невозможным до практического исчезновения самаритян: сегодня от них осталась лишь небольшая деревенька под Наблусом.