Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский Страница 46

Эта в общем-то не столь уж оригинальная идея, которую обычно признавали на словах, но о которой немедленно забывали, когда вставали вопросы практической социальной и политической борьбы, для Рузвельта выходила на первый план в качестве основы его мировоззрения и позиции по основным жизненным вопросам. Социальное сотрудничество во имя повышения благосостояния, недопущение без крайней необходимости хирургических мер в общественной жизни, учет в государственной политике взаимных как совпадающих, так и расходящихся, а во многих случаях и конфликтных интересов различных социальных слоев — эти отправные идеи становились стропилами, на которых должно было держаться здание, проект которого формировался в мозгу Рузвельта.

Опыт работы в бизнесе в двадцатых годах и особенно руководство координационно-наблюдательной общественной организацией в строительной отрасли были значительными шагами на пути формирования Рузвельта как зрелого политика.

* * *

Но Рузвельт-политик был неотделим от Рузвельта-человека с его индивидуальными чертами, свойствами характера и всевозможными другими особенностями, которые в основном сформировались в молодом возрасте, но существенно изменились во время болезни.

Френсис Перкинс, с 1923 года являвшаяся членом, а с 1926-го — председателем Государственного индустриального совета, имевшего совещательные функции, главным образом занимавшегося вопросами охраны условий труда, продолжала в эти годы деловые встречи с Рузвельтом. На нее произвели благоприятное впечатление произошедшие с ним трансформации, которые бросались в глаза, по крайней мере ей самой. Френсис вспоминала того приятного, делового, но в то же время несколько поверхностного молодого человека, вместе с которым ей приходилось заниматься расследованием пожара на швейной фабрике в 1911 году. Болезнь привела его к духовному совершенствованию, полагала Перкинс. Он стал искренне добросердечным не только к близким и родным, но и к посторонним людям. Но главное, «он стал понимать проблемы людей, находившихся в нужде». С этим мнением солидаризовалась Элеонора — ее супруг после заболевания полиомиелитом стал в каком-то смысле идентифицировать себя с людьми, не обладавшими властью или силой.

Эти искренние симпатии явились не просто важным дополнением, но и существенным коррективом черт характера Рузвельта. Правда, они не избавили его от глубоко скрываемой недоброжелательности по отношению к некоторым типичным фигурам, в частности к чиновникам и боссам профсоюзных объединений. Во всяком случае, никак нельзя согласиться с Патриком Реншоу, утверждающим, что Ф. Перкинс, Э. Рузвельт и другие мемуаристы сфабриковали «мощный политический миф». На самом деле глубокие симпатии к Франклину, которых не скрывали авторы, давали хотя и несколько идеализированное, но в целом адекватное представление об изменениях в его характере и взглядах.

Чрезвычайно важными продолжали оставаться проблемы если не улучшения физического состояния, то, по крайней мере, сохранения его в той степени, чтобы можно было активно участвовать в бизнесе и политике. Фирма «Фиделити энд Депозит» в дополнение к заработной плате предоставляла Рузвельту суммы на проведение длительных отпусков, фактически же на лечение. После заболевания Франклин перестал посещать Кампобелло. Именно с этим местом в его подсознании, наверное, связывались теперь все те муки, которые ему приходилось претерпевать. Взамен он стал отправляться в длительные зимние круизы по прибрежным водам Флориды. Именно в связи с этим установилось тесное партнерство с Джоном Лоуренсом.

Джон Силсби Лоуренс был товарищем Франклина с детства, еще с Гротонской школы. Они встречались, переписывались, правда не часто (переписка сохранилась в Библиотеке Рузвельта и была издана в специальном сборнике). Письма, в основном посвященные бытовым текущим делам, иногда затрагивали некоторые вопросы, важные для понимания взаимоотношений Рузвельта с другими видными личностями. Так, 1 мая 1923 года Лоуренс, служивший помощником министра торговли Гувера, писал: «Я слышал о тебе в Вашингтоне. Гувер сказал, что у него был хороший разговор с тобой. [Он] восхищается твоей смелостью и образом мышления, хотя сказал, что не всегда с тобой полностью согласен».

Богатый текстильный фабрикант Лоуренс оказался любителем морских прогулок. Вместе с Рузвельтом он не раз выходил в океан. А в 1923 году, купив небольшой корабль, они назвали его «Ларуко», образовав из первых слогов сочетания Lawrence-Roosevelt Company.

На этом корабле-доме в 1924—1926 годах Рузвельт проводил ежегодно примерно три месяца. Морские прогулки вдоль цепи островов, протянувшейся от Южной Флориды между Карибским морем и Мексиканским заливом в направлении Кубы, солнечные ванны, долгие заплывы в океане, общение с приятными людьми, благожелательно относившимися к нему членами корабельной команды — всё это способствовало и дальнейшему физическому укреплению (увы, за исключением ног), и улучшению морального самочувствия. Франклин вспоминал свои детские мечты об океанских приключениях и свое руководство военным флотом в годы мировой войны. Он хотел чувствовать себя морским волком и был доволен, когда к нему обращались «капитан». Прозвище сохранилось даже в годы президентства, разумеется в самых близких кругах.

Между прочим, в числе тех, кто посетил его в этом доме на воде, был и тогдашний деятель Лейбористской партии Великобритании Освальд Мосли с супругой — дочерью известного британского политического деятеля, консерватора лорда Керзона. Вряд ли Франклин мог предположить тогда, что вскоре этот приятный молодой человек станет рьяным приверженцем Гитлера, основателем Британского союза фашистов и что сам он, уже в качестве президента, превратится в объект его яростных и грубых нападок как «коммунист», «жидомасон» и т. п., а во время Второй мировой войны его гость окажется в британской тюрьме.

Правда, среди многочисленных пассажиров «Ларуко» Элеонора бывала редко, Сара еще реже. Обе они не любили океан и предпочитали проводить время на суше. Луис Хоув не раз говорил, что с удовольствием отправился бы в путешествие вместе со своим шефом и другом, но, будучи чрезвычайно занят деловыми и политическими заботами Франклина, почти не покидал Нью-Йорка.

Постепенно Рузвельт охладел к «Ларуко». Ему надоело однообразное курсирование в прибрежных водах, корабль требовал больших расходов. Из попытки продать его ничего не получилось. В сентябре 1926 года во время урагана судно было наполовину разрушено, и его отправили на вечную стоянку на заброшенном участке берега Флориды.

Тем временем Франклин пошел на еще одно финансовое мероприятие, на этот раз в интересах собственного здоровья и в равной мере здоровья других членов семьи, прежде всего детей. Он пытался убедить мать дать ему деньги — 200 тысяч долларов — на покупку приглянувшегося ему поместья в Уорм-Спрингс (Теплые Источники), штат Джорджия. Сара предоставила только часть суммы, недостающие средства заняли у знакомых. Рузвельт не торговался — и переплатил почти вдвое.

Здесь действительно находились минеральные источники, которые, как он надеялся (и с этим соглашались врачи), будут ему полезны. Он случайно услышал от кого-то о их целебных свойствах, о чудесном выздоровлении парализованного мальчика. Впервые посетив Уорм-Спрингс в 1924 году, он страстно поверил в силу местных вод, насыщенных солями, поддерживающих тело, придающих бодрость. Прекрасен был и окружающий пейзаж, особенно заросший сосновым лесом холм, который окрестили Пайн Маунтин (Сосновая Гора).