На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович Страница 39

Никакого «разброда и шатания» не допускалось теперь не только на словах, но и на деле. Старый служака Тимошенко заставил командиров трижды перепроверять, помыты и побриты ли солдаты, подшиты ли у них подворотнички, овладели ли они навыками строевой и огневой подготовки.

Изменилось и техническое обеспечение армии. Одним из ярких примеров этого может служить неоднократно описанный случай, когда по приказу Жданова ленинградские инженеры всего за одну ночь создали опытный образец миноискателя, который на следующий день был освоен промышленностью, начавшей его серийный выпуск. Возможно, этот случай говорит о трудовом подъеме, вызванном желанием конструкторов помочь воюющим в снегах Финляндии соотечественникам. С другой стороны, он может характеризовать страх за свою судьбу, так как в противном случае всех не выполнивших поставленную задачу инженерно-технических работников вполне могли бы осудить за саботаж и вредительство.

К концу января в Москве вышел приказ о создании заградотрядов войск НКВД. В подписанном Ворошиловым и Берией документе указывалось, что эти заградительные отряды создаются «для пресечения случаев дезертирства в целях очищения тыла действующих армий от вражеского элемента», а их главной задачей является «организация на основных направлениях заслонов и застав, проведение облав в тылу действующих частей, проверка документов у всех одиночно и неорганизованно следующих военнослужащих и граждан, направляющихся в тыл, и задержание дезертиров» ^[51]. Этот приказ должен был положить конец неорганизованности работы тыла. «Работа» первых заградотрядов ничем не отличались от действий военной полиции многих стран. Они лишь послужили прообразом зловещих заслонов в тылу Красной армии во время Великой Отечественной войны, о которых написано так много пугающих строк и до сих пор не выяснено, правдой ли они были или выдумкой.

Что касается непосредственного плана боевых действий, то Тимошенко не предложил ничего нового в решении проблемы войны с Финляндией. Согласно его личному мнению, которое полностью совпадало с генеральной линией Ставки, линия Маннергейма должна была быть прорвана любой ценой. А так как ни обойти ее, ни зайти в тыл обороняющимся финнам не представлялось возможным ни рядом (по льду Ладоги и Финского залива), ни на дальних подступах северного Приладожья и в глубине Карелии (где завязшие в снегах погибали окруженными целые дивизии), то брать финские укрепления необходимо было только «в лоб». Окончательное решение ломать финскую оборону на выборгском направлении отнюдь не означало, что 13-й армии можно было просто ограничиваться позиционными боями. Кексгольмское направление было названо «вспомогательным», и установка для командующего 13-й армией была только на прорыв линии Маннергейма в своей зоне ответственности.

Но для этого необходимо было учиться. В тылу, недалеко от линии фронта, бойцы стали проходить обучение тактике ведения боя, основанной на реальной практике, а не на кабинетной теории. Целые соединения обучались приемам взаимодействия в зимних условиях и отрабатывали варианты штурма укреплений противника. День за днем бойцы карабкались по заснеженным склонам полигонов, на которых были построены подобия вражеских укреплений, разбирали ошибки, выслушивали наставления и продолжали подготовку.

А в небольшом городке средней Финляндии Миккели, где располагался штаб финских войск, также занимались реорганизацией своих скромных сил, уже месяц находившихся в окопах. Едва минули новогодние праздники, тихие и грустные в связи с военным положением в стране, как по приказу маршала Маннергейма была осуществлена перегруппировка и переименование почти всех дивизий на Карельском перешейке.

В отличие от соединений, занимавших позиции в центральной и западной части и имевших за своей спиной хоть и небольшие, но все-таки определенные резервы, сражающаяся на Тайпале 10-я пехотная дивизия не имела вообще никаких запасных сил, способных заменить на фронте ее части. Поэтому для дезинформации разведки противника она была просто переименована в 7-ю, без каких-либо значительных передислокаций подразделений. Три полка дивизии (28, 29 и 30-й) переименовали соответственно в 19, 20 и 21-й. Правда, вместе с изменением своего номера дивизия получила и нового командира. Аарне Блика сменил полковник Айнар Вихма, бессменно занявший эту должность до самого конца войны.

Как и в случае с 10-й дивизией, находящуюся от нее к западу 8-ю также не было возможности заменить, но ввиду небольшой активности противника в ее зоне ответственности ее и не переименовывали. Поэтому 23-й пехотный полк Матти Лаурила, воевавший в Теренттиля, так и остался под своим прежним номером.

Безусловно, людские резервы дивизии, упорно обороняющей участок длиной в тридцать километров, не были неисчерпаемыми. Общая усталость уже начала овладевать солдатами, отдых от боевого дежурства становился все короче, а смена их подразделений на передовой стала происходить все чаще и чаще. Начиная с конца января в переименованную 7-ю пехотную дивизию стало прибывать пополнение, состоящее в основном либо из зеленых юнцов, либо из мужчин сорокалетнего возраста, наскоро обученных основным приемам ведения боевых действий. Финская Ставка приняла решение о создании еще одной дивизии, которая должна была дислоцироваться в районе Пюхяярви, на полпути от Тайпале до Кексгольма. Она получила двадцать первый номер и набиралась из призывников очень молодого возраста, а также тех, кого медицинская комиссия признала «ограниченно годными». Не прошло и полутора месяцев, как у сражающихся на передовой финских солдат эта дивизия получила емкое прозвище «фарфоровая», само за себя говорящее о ее прочности. Впрочем, о роли «фарфоровой» дивизии далее еще будет свое отдельное повествование.

А на Тайпале продолжались бои. Если не считать ежедневных проб финской обороны, предпринимаемых небольшими группами красноармейцев и многочасовых обстрелов и бомбардировок, то последнюю существенную попытку прорвать финские позиции до наступления Нового, 1940-го, года советские войска предприняли 29 декабря в районе Теренттиля. В этот день красноармейцы опять попытались продвинуться по уже обильно политому кровью руслу ручья Мустаоя в глубь финской обороны с помощью полевой артиллерии, установив орудия и ведя огонь почти в упор по амбразурам финских укреплений. Но на следующую ночь батальон финнов оттеснил их назад, восстановив положение.

В рассказах о той короткой войне январь часто характеризуется как месяц относительного затишья. Действительно, по сравнению со штурмовыми днями декабря и финальным наступлением февраля, крупных боевых операций, в которых бы одновременно участвовали целые войсковые соединения, не велось. Но напор на финнов не ослабевал по всему фронту, включая Тайпале. Согласно новым указаниям командования, советские войска начали использовать тактику изматывания противника многочасовыми артиллерийскими обстрелами и бомбардировкой с воздуха. После каждой такой «обработки» в бой шли советские пехотинцы, пытавшиеся вклиниться в перепаханную снарядами и бомбами финскую оборону и занять выгодные позиции для последующего решающего штурма. Но ни одна такая атака в течение всего января не смогла обеспечить надежного закрепления 49-й и 150-й дивизий на новых рубежах. Линия фронта оставалась неизменной. Впрочем, в январский период советско-финского конфликта штабы 7-й и 13-й армий и не ставили себе задачу прорвать финские укрепления. Не имея детального представления о характере обороны противника, фронтовым подразделениям отдавался приказ разведать обстановку боем. И те шли на штурм, теряя людей, но выявляя огневые точки, нанося на карту местоположение ДОТов и минных полей, чтобы в момент будущего наступления сломить непокорного врага.