Гражданская война в Испании - Сергей Данилов Страница 37

Тогда в апреле 1937 года Комитет учредил всеобъемлющую систему морского контроля в омывающих Пиренейский полуостров водах. (СССР отказался в ней участвовать.) Контрольную службу в Бискайском заливе Комитет возложил на британский военный флот, в Средиземноморье — на французский, германский и итальянский. Всем судам, следовавшим в Испанию, было предписано брать на борт международных контролеров, которые проверяли наличие добровольцев и военной контрабанды на борту. Эти условия тоже выполняли далеко не все страны. Тогда Комитет учредил еще сухопутный контроль на пиренейской границе Испании.

Международный контроль за границами страны, охваченной внутренней борьбой, был принципиально новым явлением. К подобным мерам не прибегали во время предыдущих гражданских войн. Неожиданным было и согласие обеих воюющих сторон на такой контроль.

Политика невмешательства расширялась, обрастая все новыми межгосударственными соглашениями. Но они по-прежнему не предусматривали определенных санкций против нарушителей. Поэтому международный контроль на испанских границах, особенно морской, оставался мало действенным. Транспорты с офицерами, солдатами и военными грузами из Италии, Германии и Советского Союза международных контролеров не брали, плавали отдаленными маршрутами, меняли названия, ставили фальшивые трубы и мачты.

Вслед за сухопутным театром войны националисты потерпели поражение на море. В Бискайском заливе у Сантандера погиб несший блокадную службу линейный корабль «Эспанья». Он вместе с «Веласко» 29 апреля вознамерился захватить английские пароходы под коммерческим флагом, несмотря на появление английского эсминца и его требование оставить пароходы в покое. Видя упорство националистов, английский командир угрожал применением силы.

Во время назревавшего международного конфликта корабли националистов подверглись налету республиканских бомбардировщиков. Как раз в эти минуты на «Эспанье» произошел взрыв порохового погреба. Через 15 минут линкор оказался под водой.

Подозревая присутствие подводных лодок, «Веласко» поднял из воды только офицеров линкора и покинул место происшествия. С 1914 года такой образ действий не вызывал осуждений. Британский эсминец помощи тонущим тоже не оказал — вероятно, руководствуясь пресловутыми принципами «невмешательства». В катастрофе погибло около 200 человек, прочих позже подобрали рыбаки. Флот адмирала Виерны лишился крупнейшего корабля. Соотношение сил на море изменилось в пользу Республики.

О причинах гибели «Эспаньи» существуют разноречивые сведения. Мадридское радио в официальной военной сводке сообщило о потоплении линкора республиканскими бомбардировщиками. Однако вес единственной (!) бомбы, поразившей корабль, авторы-республиканцы определяют в слишком большом диапазоне — от 50 до 300 килограммов. Подобные сенсационные и одновременно сбивчивые сведения вызывают у аналитиков законное недоверие. Во-первых, ни один другой линкор за всю историю не погиб после одного-единственного бомбового попадания. Во-вторых, республиканские ВВС никогда не имели бомб тяжелее 100-килограммовых. В-третьих, если бомба была 50-килограммовой, она не была способна уничтожить даже крейсера или эсминца.

Республиканскую версию катастрофы «Эспаньи» поэтому приходится полностью отбросить. С ней не был согласен и командующий ВВС Республики Сиснерос, писавший: «Республиканская авиация и без того имеет достаточно заслуг, чтобы не приписывать себе потопление этого линкора».

По версии националистов, «Эспанья» погиб, став жертвой несогласованности и халатности. Он подорвался на минном поле, установленном самими националистами. Командир корабля не имел точных данных о минах. Эта версия, думается, ближе всего к истине.

Из-за военных поражений ухудшилось положение в националистическом тылу. Возросло количество подпольных и партизанских групп, участились взрывы на железных дорогах и складах. Очагом партизанских действий стала Эстремадура. На военных предприятиях Кадикса и Толедо были выявлены вредители.

Стремясь к внутриполитической консолидации и укреплению собственной власти, каудильо весной 1937 года принудительно объединил все политические группы и течения националистической Испании от правых республиканцев до монархистов в блок под эгидой Фаланги. Однако главой пополненной и реформированной Фаланги Франко провозгласил самого себя. Это понравилось огромному большинству кадровых военных, видевших в фалангистах всего лишь «испорченных тыловых барчуков», но вызвало негативную реакцию многих монархистов и, естественно, части фалангистов во главе с заместителем Примо де Риве-ры — 28-летним Мануэлем Эдильей.

На улицах наваррских и кастильских городов в середине апреля вспыхнули потасовки между сторонниками и противниками Франко, а фалангисты-оппозиционеры открыто призвали испанцев подчиняться только тем указам каудильо, которые санкционированы Эдильей.

Франко нанес ответный удар. Через десять дней политической неопределенности Эдилья и двадцать его ближайших приверженцев по распоряжению каудильо были 27 апреля взяты под арест и преданы суду, который приговорил их к смертной казни.

Когда молодой фалангист Дионисио Ридруэхо нашел возможность побывать у каудильо и заявить протест против арестов и смертных приговоров, Франко удивился: «Арестовали Эдилью? Мне даже не доложили… Впрочем, против него, наверное, нашли что-нибудь криминальное». Трудно не вспомнить эпизоды из русской истории с сакраментальным изречением: «Против него у органов есть материал».

Впрочем, когда его брат — Николас Франко напомнил, что необязательно «творить мучеников», каудильо согласился на смягчение приговора. Казнь фалангистам заменили различными сроками заключения. Всех прочих фалангистов Франко подверг административному наказанию — запретил им под страхом смертной казни находиться в Саламанке, вынудив перебраться в Вальядолид.

С тех пор в рядах Испанской фаланги и среди монархистов еще много лет продолжалось глухое брожение, направленное против Франко и армейской верхушки. Периодически оно принимало форму протестов, иногда — характер заговоров. Многие втихомолку угрюмо повторяли: «Франко умертвил Фалангу. Ее не воскресить».

Фалангисты и монархисты оказались почти такими же союзниками военных кругов, как анархисты, баски, каталонцы и коммунисты — союзниками Республики.

Однако Франко был куда последовательнее и безжалостнее демократов Асаньи, Ларго и Хираля. Как и подобает военачальнику, он подавлял открыто оппозиционные действия на основании законов военного времени. Военные неудачи и борьба с внутренней оппозицией побудили Франко весной 1937 года надолго отказаться от намерений овладеть Мадридом, которым он упрямо следовал с момента прибытия из Марокко. Теперь штаб каудильо в согласии с германскими военными советниками перенес центр тяжести войны на Север, направив войска против Астурии, Бискайи и Сантандера.

Республиканский Север был территориально невелик — всего 25 000 квадратных километров с 2 миллионами жителей. Он тянулся в длину на добрых 300 километров, но в ширину — всего на 45–50. С первых дней войны Север был отрезан от остальной Республики 200-километровой полосой восставших провинций и поддерживал с нею связи только по воздуху и морю, поэтому постоянно испытывал сильнейшую нехватку продовольствия, одежды и обуви. Лишь частично ее удавалось смягчить покупкой продуктов и товаров во Франции и Англии и гуманитарными поставками под контролем Лиги Наций. Националистическая морская блокада существенно затрудняла снабжение фронта и тыла.