Эликсир и камень - Майкл Бейджент Страница 35

Центрами книгопечатания в Европе пятнадцатого века стали Венеция, где первый станок появился в 1469 году, и Париж, где производство книг началось чуть позже. К концу пятнадцатого столетия в Венеции работали более 150 печатных станков, выпуская более 4000 наименований книг; в Париже издавались еще 2000 наименований. Издание книг в других городах не отличалось таким масштабом, но общий объем книгопечатной продукции был огромен. По некоторым оценкам, к 1503 году в Европе было издано около восьми миллионов экземпляров книг. Печатные станки стали приносить хорошую прибыль, предвосхищая появление сегодняшних медиамагнатов и способствуя появлению на континенте нового имущего класса. В 1483 году печать перевода трудов Платона, сделанного рукой Фичино, обходилась в три раза дороже, чем заказ рукописной копии. Но рукописный экземпляр оставался единственным, тогда как печатное издание выпускало в обращение 1000 копий книги.

Доступность книг обеспечила возможность такого широкого распространения идей, о котором в недавнем прошлом нельзя было даже мечтать. Растущее число книг послужило мощным стимулом для распространения грамотности. Знать и монархи, которые раньше выступали за сохранение образования в руках церкви, теперь стали требовать его для себя. Такая же тенденция была характерна для растущего среднего класса бюргеров, торговцев и предпринимателей. По словам Фрэнсис Йейтс, книгопечатание «было одним из тех изобретений, которые обеспечили в дальнейшем удивительно быстрое развитие всей европейской культуры» [118]. Это развитие не могла сдержать и присвоенная себе церковью функция цензуры. «Итальянское Возрождение укрепилось благодаря культуре книгопечатания» [119].

Изобретение печатного станка привело к необыкновенному расцвету руководимой Фичино флорентийской Академии. В немалой степени этому расцвету способствовало и полное энтузиазма покровительство Медичи, сначала Козимо, а затем Лоренцо Великолепного. Академия служила не только ученым, философам и богословам, но также духовенству, дипломатам, врачам, юристам, богатым банкирам, поэтам и художникам. Этим людям казалось, что начинается новая эра и что мир стоит на пороге важных перемен. Общественная атмосфера была пропитана невиданным доселе оптимизмом. Ожидалось, например, что на протяжении одного или двух поколений будут найдены лекарства практически от всех болезней. Предполагали также скорое возникновение универсальной религии, которая объединит христианство с учением Платона и философией герметизма, положив таким образом конец спорам, мешавшим достижению согласия среди людей.

Академия во Флоренции стала источником нового «духа времени», который постепенно распространялся по всей Италии. В конце 60-х годов пятнадцатого века в Неаполе была основана еще одна академия. Третья – еще более радикальная, языческая и ритуалистическая по своей ориентации – возникла в Риме. Неудивительно, что она была запрещена папой, а ее члены арестованы. Однако в 1471 году престол Св. Петра занял новый папа, Сикст IV, и деятельность римской академии возобновилась.

В 1502 году в Венеции была основана академия, которая впоследствии сыграла важную роль в развитии европейской мысли. На протяжении следующей четверти века конфликт в Италии стал препятствием для возникновения новых подобных учреждений. Однако после 1525 года они начали появляться вновь, причем в еще больших количествах. Многие из них имели черты, характерные для такой более поздней организации, как масонство: многозначительные и иногда таинственные названия, как у многих масонских лож, а также символические предметы, эмблемы и одеяния. Изобретались сложные ритуалы и церемонии. Руководители этих организаций избирались и принимали напыщенные имена, например «возвышенных» или «таинственных» [120].

В начале восемнадцатого века в Италии насчитывалось более пятисот академий. Некоторые из них – например, академия Аркадия в Риме, основанная в 1690 году, – были известны во всей Европе и привлекали к себе выдающихся личностей со всего континента. Членом академии Аркадия был Гете. Для знаменитого описания своего итальянского путешествия он выбрал девиз «Et in Arcadia Ego».

Все это происходило почти три века спустя. А во Флоренции конца пятнадцатого столетия Фичино все больше отдавался занятиям, к которым влекла его неуемная энергия. Его роль как духовного лидера академии постепенно перешла к еще более оригинальной, авторитетной и харизматической личности, к Джованни Пико делла Мирандоле (1463-1494). Если Фичино был осторожным ученым и мягким педагогом, то Пико представлял собой воплощение совсем другого характера. С отвагой, которую Фичино посчитал бы излишней и даже опасной спешкой, Пико приступил к задаче, которая стала одной из самых амбициозных задач Возрождения, – объединить все человеческие знания и весь человеческий опыт в некий абсолютно новый и всеобъемлющий синтез. В отличие от Фичино, который был в первую очередь ученым, Пико, обладавший не меньшими научными познаниями, являлся также и практикующим магом. В Пико делла Мирандоле фигура Фауста если еще и не оформилась окончательно, то уже достигла своей зрелости.

Пико родился на севере Италии в семье мелкого дворянина. С презрением отвергнув привилегии, которые давал ему титул, не по годам развитый юноша решил посвятить себя науке. Он учился в университетах Болоньи, Феррары, Падуи, Павии и Парижа. Он стал знатоком церковного права, литературы, средневековой схоластики и теологии, греческого языка и греческой философии. Впоследствии он выучил древнееврейский, арабский и арамейский языки, а до этого нанимал других студентов делать ему переводы с этих языков. Во время посещения Флоренции он подружился с Фичино и стал членом его академии.

В 1486 году Мирандола приступил к осуществлению своего самого смелого проекта. Он составил сборник из девяти сотен пропитанных герметическим духом тезисов, или утверждений, и опубликовал его в Риме, объявив о своей готовности защищать их истинность в споре с любыми оппонентами. В сущности, он бросил вызов всему христианству, предложив открыто обсуждать его философские взгляды. Он даже предложил оплатить своим оппонентам дорогу до Рима. Однако из этого экстравагантного жеста ничего не вышло. Предполагаемые дебаты были запрещены папой, а тринадцать тезисов Пико были объявлены еретическими. Неискренние оправдания, которые должны были послужить извинениями, лишь добавили ему неприятностей, избежать которых ему помогли смерть папы и вмешательство Лоренцо де Медичи. Несколько отрезвленный, он поселился во Флоренции, продолжая писать и заниматься наукой, но воздерживаясь от публичных диспутов. Он умер в 1494 году в возрасте тридцати одного года.

Взгляды Пико делла Мирандолы были типично герметическими. Подобно Фичино, он принимал «Герметику», провозглашая ее истинной библией. В то же время он кое-что добавлял к ней. Обнаружив сходство между герметизмом и иудаистской Каббалой, Пико попытался объединить их. При помощи Пико Каббала была адаптирована к христианскому миру и пропитана герметизмом. Для получения этого ключевого и сыгравшего важную роль сплава Пико делла Мирандола опирался на учения Двух наставников.