Маркус Вольф - Леонид Млечин Страница 34

До молодого разведчика Вольфа доходили отголоски важных разговоров в высоких московских кабинетах. Сталин выразил недовольство пассивностью разведки, требовал активных действий:

— Коммунистов, косо смотрящих на разведку, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Девятого ноября 1952 года в Москве бюро президиума ЦК сформировало комиссию по реорганизации разведывательной и контрразведывательной службы Министерства госбезопасности.

В секретной резолюции, принятой президиумом ЦК КПСС, говорилось: «Многие чекисты прикрываются гнилыми и вредными рассуждениями о якобы несовместимости с марксизмом-ленинизмом диверсий и террора против классовых врагов. Эти горе-чекисты скатились с позиций революционного марксизма-ленинизма на позиции буржуазного либерализма и пацифизма… не понимают той простой истины, что нельзя МГБ представлять без диверсий, проводимых им в лагере врага».

Пятнадцатого декабря 1952 года в Москве Сталин в присутствии членов Президиума ЦК принял руководителей Министерства госбезопасности.

— Главный наш враг — Америка, — повторил вождь. — Но основной упор нужно делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры надо создавать прежде всего в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей, — Западная Германия.

Пожелание вождя довели до восточногерманских разведчиков. Задача номер один — вербовка западных немцев. Маркус Вольф начинал карьеру в разведке в отделе информации под началом Роберта Корба, с которым познакомился на радио в Москве. Судетский немец Корб был видным партийным работником, в конце 1930-х входил в политбюро, воевал в Испании. В ГДР до перехода в разведку занимал крупный пост в отделе пропаганды ЦК СЕПГ. Он выйдет на пенсию генералом.

Отдел, состоявший из двух сотрудников и секретарши, сперва находился в здании школы в Панкове, неподалеку от квартала, где тогда жили представители высшей власти. Потом переехал в новое здание на Роландсуфер.

Вскоре Вольф стал заместителем начальника отдела внешней контрразведки. Начальником был Густав Сцинда, в прошлом опытный подпольщик. Он несколько лет воевал в Испании, где руководил борьбой со шпионажем и даже был избран членом ЦК компартии Испании. Во время Второй мировой войны был заброшен в немецкий тыл и сражался против вермахта вместе с советскими партизанами. В ГДР в аппарате ЦК руководил отделом, который курировал органы безопасности. Внешней контрразведке поручили заниматься внедрением в спецслужбы ФРГ, выяснять, что они замышляют, какими возможностями располагают и не имеют ли агентов на территории Восточной Германии.

Но как это делать? Антон Аккерман предлагал воспользоваться помощью коммунистов в ФРГ. Существовала целая сеть западных немцев, не высказывавших публично свои взгляды, но готовых всячески помогать ГДР. Своего рода тайные агенты партии. Вольф потратил несколько месяцев на изучение этих людей, чтобы понять, кому можно доверять, а кому нет. Результат его разочаровал.

Вопрос был более чем деликатным. Антон Аккерман и Маркус Вольф отправились к Ульбрихту домой. Вождь коммунистической партии обосновался с максимально возможным комфортом в правительственном квартале Панков. «Обстановка его жилища, — не без иронии вспоминал Маркус Вольф, — выдавала пристрастие квалифицированного столяра к добропорядочной буржуазной мебели с выточенными украшениями».

Они описали Ульбрихту ситуацию и сформулировали единую позицию: разведка прекращает все отношения с партийными кадрами на Западе Германии, иначе провал последует за провалом. Генеральный секретарь признал их доводы разумными. Больше разведка ГДР не имела отношений с коммунистами ФРГ.

Западные спецслужбы в поисках агентуры, по мнению Вольфа, опирались на привлекательность твердой западной валюты и на неприятие советской системы многими жителями ГДР. Вольф задумался над тем, кого и как ему вербовать на Западе. Ответ напрашивался. Во-первых, тех, кто желает единства Германии. Во-вторых, тех, кого можно шантажировать их нацистским прошлым. Многие архивы третьего рейха остались в Восточной Германии.

Маркус Вольф заинтересовался историей специальных служб. Он искал героические фигуры, которые вдохновят молодых разведчиков. Он не хотел создавать разведку на пустом месте, ему нужны были традиции.

Вольф нашел радиста легендарного Рихарда Зорге — немецкого коммуниста Макса Клаузена. У него была сложная судьба. Он служил в советской военной разведке, в Шанхае женился на русской женщине. Поэтому после возвращения из Китая его вместо поощрения сослали в маленький городок в Саратовской области. Радист высшего класса зарабатывал на жизнь ремонтом радиоприемников. Его убрали из разведки за то, что он женился на белоэмигрантке… Но Рихард Зорге вытребовал его к себе в Японию.

Запеленговать радиостанцию Клаузена японской контрразведке так и не удалось. Он постоянно менял место выхода в эфир. Но допустил один промах — сохранил черновики уже отправленных шифротелеграмм. Они стали главной уликой против него и Зорге. Рихарда Зорге казнили в Токио. Макса Клаузена приговорили к пожизненному заключению.

После капитуляции императорской Японии американцы вернули в Советский Союз освобожденного из тюрьмы радиста Макса Клаузена и его жену. Их доставили в Москву, передали в распоряжение военной разведки и поселили на конспиративной квартире.

Жена дипломата Владимира Ивановича Ерофеева, который был помощником Молотова, — Галина Ерофеева в годы войны служила в Токио переводчицей резидентуры военной разведки, а потом в Главном разведуправлении Красной армии. Она рассказывала мне о Клаузенах:

— Они недавно вышли из тюрьмы, и у них были сероватые, несколько одутловатые лица, темные круги под глазами. Они были напуганы, не знали, что их ждет. Мне Макс показался более приятным человеком. Он был по-детски добродушен, располагал к себе. Анна была озлоблена, смотрела хмуро. Попав в сталинскую Россию, она ничего хорошего для себя не ждала.

Чету Клаузен попросили вспомнить всё — совместную работу с Зорге, поведение каждого из членов группы, вероятные причины провала, ход следствия. Клаузен с утра до вечера добросовестно печатал свой рассказ на принесенной ему пишущей машинке.

— Я вместе с одним сотрудником разбирала это, — вспоминала Галина Ерофеева, — переводила на русский язык и отдавала начальству. Постепенно Клаузены «оттаивали», их переодели, подарили им по паре часов. Они уже перестали быть такими напуганными.

Клаузенов отправили в советскую зону оккупации Германии, ставшую потом ГДР. Макс никому ни о чем не рассказывал. Только с санкции высшего партийного руководства согласился поделиться воспоминаниями.

Маркус Вольф отыскал и Рут Вернер, которая много лет служила в советской военной разведке. Вольф с трудом уговорил ее написать мемуары — «Соня рапортует».

Соня — это ее позывной. Она была радисткой, работала и с Рихардом Зорге, и с немецкими разведчиками из знаменитой антифашистской «Красной капеллы», и с теми, кто украл у американцев атомные секреты. Но в Москве, в Главном разведуправлении Советской армии ее не очень любили и были недовольны, когда в 1980-е годы ее воспоминания «Соня рапортует» вышли на русском языке. Аппаратчикам из ГРУ не нравилось, что в истории советской разведки слишком много иностранных фамилий. Немецкая еврейка Рут Вернер, ее настоящее имя Урсула Кучински, их особенно раздражала.