Хей, Осман! - Фаина Гримберг Страница 34

Осман почувствовал себя важным. И сказал с важностью:

- Я не знаю вас, но я думаю, вы не лжёте! Город ваш Константинополис я знаю, там живут румийцы, там у них много домов и храмов для неверных. А что такое ваши грамоты? Они в мешке у того старика, которого я спасал от собак?

- Ты, принц, умён не по летам. - И произнеся эту похвалу, всадник обратился на своём языке к старику на муле. Тот не медля подъехал поближе, спешился и вынул из своего мешка что-то похожее на куски шёлковой материи, испещрённые узорами...

- Это наши грамоты! - сказал всадник. - Они писаны на пергаменте...

На всякий случай он говорил с мальчиком почтительно, однако всё же забавлялся исподтишка детской наивностью маленького дикаря. Осман и вправду не понял многого из речей франка, но кивнул с важностью головой:

- Поезжайте за мной! Я провожу вас к моему отцу...

Осман вприпрыжку сбежал с холма, забыв в увлечении быстрым бегом о своей важности. Затем всё же вспомнил и пошёл серьёзно вперёд. Франки последовали за ним верхами, гася улыбки на губах...

Все, бывшие на становище, прибежали глядеть на нежданных гостей. Эртугрул вышел к ним, говорил с толмачом и сказал ему такие слова:

- Я прикажу вывести вас на хорошую дорогу. Быть может, я сам буду сопровождать вас. Ваш господин переночует, наверное, в крепости Биледжик. Отдохните в моём становище. Утром вы легко нагоните ваших спутников...

Франки переглянулись, обменялись короткими речами и согласились провести ночь на становище. Эртугрул приказал зарезать двух баранов и готовить угощение. Сделалось весело, запахло палёным, а потом и вкусным запахло... Дети резво перебегали взад и вперёд, то и дело оборачиваясь на гостей, которых посадили на почётный помост, застланный коврами, поставленный перед юртой вождя... За угощением велась на помосте неспешная беседа. Видно было, что гостям не так-то легко сидеть, поджав под себя ноги... Осман бегал неподалёку от почётного помоста, притворяясь, будто ему очень весело и будто ему совершенно безразлично, что происходит на помосте. Но на самом деле ему было обидно! Ведь это же он первым встретил этих людей, и не растерялся, говорил с ними, привёл их на становище... И вот теперь его не замечают, как будто он вовсе несмышлёный...

Но вот старик, тот, которого Осман спасал от собачьих клыков, обернулся, глянул на мальчика и что-то сказал толмачу, а толмач, в свою очередь, заговорил с Эртугрулом...

- Хей, Осман! - окликнул сына Эртугрул. - Забирайся-ка сюда. Ты был сегодня моим послом с этими людьми; теперь послы императора франков к царю болгар хотят говорить с принцем [140]тюрок...

Осман с большой радостью взобрался на помост. Отец указал ему место. Мальчик сел подле отца.

- Господин! - обратился к Осману толмач. - Наш император - твой ровесник, а его невеста, дочь болгарского царя, совсем ещё юна, всего шести лет от роду...

Глаза мальчика засветились, ему было занятно услышать такое... Вот, значит, как делается в других краях, - сочетают браком маленьких детей! И что же они будут, когда останутся в свадебной юрте наедине?.. - Осман едва подавил смешок... - Да нет же, ведь у франков не юрты, а дома из камня!..

- Я надеюсь когда-нибудь явиться послом в это прекрасное становище и заключить союз с прекрасным принцем Османом для пользы моего отечества, Латинской империи, и моего императора, славного Балдуина!..

Осман постарался принять величественный вид... Эртугрул посмотрел на сына и не засмеялся, даже и не улыбнулся...

После трапезы Эртугрул приказал своим людям веселиться, петь и плясать... Гости хлопали в ладоши благодарственно и поощрительно. А всё же Осману показалось, что им не так уж по душе музыка и пляски тюрок. Он тронул отца за рукав, а когда Эртугрул повернулся, мальчик, пренебрегая важностью своей, обхватил тотчас его за шею и пригнул ухом к своему детскому приоткрытому рту:

- Отец, попроси их петь! Я никогда не слышал, как франки поют. И никто ведь не слышал. Попроси!..

Эртугрул мгновение помедлил, но решил на этот раз согласиться с сыном.

- Не хочет ли кто-нибудь из вас, почтенные гости, пропеть песню вашей земли и вашего языка? — спросил вождь кайы с учтивостью.

Толмач поговорил быстро со своими спутниками. Затем один из них велел самому из них младшему пойти в юрту, которая была отведена гостям и где была сложена их поклажа. Юноша пробежал быстрыми ногами в обтягивающих штанах и скоро принёс двойную флейту, каковую подал толмачу. Толмач взял инструмент в губы и заиграл. А юноша запел на непонятном языке. Он пропел несколько песен к удовольствию Османа, но, кажется, одному лишь Осману по душе пришлось звучание этих чужих мелодий и песен на чужом языке. Он только жалел, что не понимает, о чём эти песни. И всё нарастало желание понять и узнать!..

Меж тем празднество завершилось. Гости удалились в отведённое им жилище. Осману всё хотелось узнать, о чём пел юноша-франк. Осман затаился подле этой юрты. Он видел, как его воспитатель ищет его, но, конечно же, не показывался. И улучив мгновение, когда никому бы не мог попасться на глаза, Осман проскользнул в юрту...

Гости зажгли три свечи и сделалось в юрте совсем светло. Осман никогда прежде не видел подобных свечей. Франки заметили мальчика.

- Что угодно - текину - принцу? - проговорил, улыбнувшись, толмач, по-тюркски проговорил.

Другой франк сказал толмачу какие-то слова на франкском языке и толмач ответил... Осман глядел на них, пытаясь угадать, о чём они говорят... А они вот какими речами обменялись:

- Хорош принц! - сказал франк. - Дикари! И живут по-дикарски...

- Напрасно ты так говоришь! - возразил толмач. - У этого мальчика умное лицо. Кто знает, что выйдет из него!

- Неужели ты веришь, что когда-нибудь явишься к этому дикарю послом?

- Может быть, и явлюсь, кто знает! Если не я, то мой сын, или внук...

- Или правнук! - бросил франк насмешливо.

- Однако я должен сейчас говорить с этим мальчиком, - решительно проговорил толмач.

- Мне ничего не угодно, — сказал Осман, смутившись вдруг. - Только скажи мне, о чём песни, которые пел тот молодой франк?..

- Садись, принц! Я с охотой перескажу тебе слова песен моей родины, моих франкских земель, замков и городов, на твоём родном языке... Слушай!..

И Осман сел на кошму и впился глазами в лицо своего собеседника, глядя, как шевелятся его губы... И снова следовали - одни за одними - слова франкских песен. Но теперь это были тюркские слова...

Прекрасная дама! Красавица моя!