Монгол - Тейлор Колдуэлл Страница 34

— Я хочу попрощаться с шаманом, пожелать ему доброго пути.

— Ха! — ответил один из воинов и плюнул ему на ноги. — Он не желает иметь ничего общего с чужой нам женщиной, ее родственниками и ее ублюдками-сыновьями. Кроме того, шаман собирается в путь и не желает тратить на тебя время.

Кюрелен заговорил громче, прекрасно понимая, что сейчас за пологом шаман внимательно прислушивается к его словам.

— Но мне обязательно нужно перекинуться с ним парочкой слов, и это очень важно, — он вздохнул. — Часто обычные дела мешают людям понять, что для них в жизни главнее. Если он не желает меня видеть, так тому и быть!

Он повернул прочь от юрты, но в это мгновение полог ее откинулся, шаман появился на помосте. Он держался холодно и надменно взглянул на Кюрелена.

— Что тебе нужно от меня? — спросил он подозрительно.

Кюрелен про себя усмехнулся и оглянулся на суетящихся вокруг соплеменников.

— Прости меня, Кокчу, что я тебя отвлекаю в такой важный момент, но я тебя долго не задержу.

Калека поднял глаза на шамана, они казались глазами доверчивого и слабого олененка. Шаман не сводил с гостя взгляда, а потом насмешливо улыбнулся:

— Входи в юрту.

Сказав это, он сам быстро вошел внутрь.

Воины были поражены, что-то забормотали и отошли в сторону. Кюрелен взобрался на помост, тщательно прикрыл за собой полог. Кокчу уже сидел на полу, скрестив ноги и держа ладони в рукавах. Он ждал, что ему скажет Кюрелен.

— Нам не стоит зря тратит время, рассуждая о верности сыну Есугея, — заявил тот.

Кокчу улыбнулся:

— Кюрелен, нам не стоит говорить друг с другом так, как рассуждают глупцы. Это пустая трата времени. Мы с тобой умные люди. Садись.

Кюрелен сел, а шаман взял чашу с вином и подал ее своему врагу. Кюрелен поблагодарил его и сделал большой глоток.

— Мне, Кюрелен, будет тебя не хватать и придется откровенно разговаривать только с верблюдами.

Гость грустно покачал головой.

— Я написал Тогрул-хану, побратиму Есугея. Он поможет его сыну… Кроме того, он умный человек и весьма знаменит. Я написал этому человеку, что ему было бы интересно побеседовать с тобой.

Шаман удивленно поднял брови, в словах Кюрелена он слышал откровенную угрозу, но сделал вид, что слышит только слова.

— Передай мои сожаления хану, возможно, мы с ним встретимся в будущем.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Кюрелен и протянул чашу шаману.

Тот налил в чашу вина, не сводя внимательного взгляда с гостя.

— Передай хану, Кюрелен, что даже шаманам хочется жить и что сами боги презирают побежденных…

— Боги часто ошибаются, — насмешливо улыбнулся Кюрелен. — Например, сегодня они тоже неправы.

Он что-то вытащил из широких рукавов, и Кокчу с изумлением увидел, что ладони калеки полны золотых и серебряных безделушек, украшенных драгоценными камнями. Кюрелен внимательно за шаманом наблюдал и увидел, как побледнело его лицо.

— Это всего лишь малая часть того, что Тогрул-хан прислал Темуджину для его невесты. Он обещал прислать еще. Даров было настолько много, что Темуджин пожаловал эти безделушки и украшения мне. Кокчу, мне очень жаль, что ты уезжаешь. В знак уважения и на долгую память я хочу, чтобы ты выбрал что-нибудь для себя.

Он протянул ладони к шаману. Тот ничего не взял и побледнел еще сильнее.

Кюрелен тихонько рассмеялся.

— Любой из этих вещиц ты сможешь заплатить за красивую женщину, белого коня или за оружие для сотни воинов.

— Кюрелен, ты лжешь! — мрачно заявил Кокчу, подняв голову.

— Возможно, — продолжал смеяться Кюрелен.

— Мне известно, что Тогрул-хан славится жадностью и осторожностью.

Кюрелен покачал головой.

— Выбирай, Кокчу. Этого добра у меня очень много.

Шаман дрожащими руками осторожно вытащил золотую цепь и нить бирюзовых бус.

— Ты вор, должен тебе сказать, — произнес Кокчу.

— Возможно. Но ты сам сказал, что боги любят умных людей, — ответил калека.

Шаман ласково погладил бусы и отложил их в сторону, а потом снова уставился на Кюрелена.

— Что ты хочешь? — презрительно поинтересовался он.

Кюрелен облегченно вздохнул.

— Наконец у нас начинается разговор двух честных людей. Известно, что Тогрул-хан поможет Темуджину и отомстит за него, если в этом возникнет необходимость. Но такого не потребуется, потому что я верю в судьбу Темуджина. Ты сам предсказал ему власть и известность, — ухмыльнулся Кюрелен.

Шаман ничего не ответил, продолжая внимательно слушать.

— Я могу правильно судить о людях. Поклянись в верности Темуджину, и ты станешь ханом среди священников. Если же ты ему изменишь, тебе это не принесет пользы.

— Ха! — воскликнул шаман, наклоняясь вперед и внимательно разглядывая свои ногти.

Кюрелен потряс ладонями, и сокровища откликнулись нежным звоном, а он, высыпав их перед собой, медленно вытянул из общей кучки нить, на которую были нанизаны золотые монеты, и легко перебросил ее на колени шамана.

— Это еще одно доказательство моего уважения, — заявил гость.

Шаман медленно поднял на него глаза, темное лицо его казалось совсем черным.

— Судьба будет благосклонна к Темуджину, — сказал Кюрелен. — Те, кто последует за ним, будут сопровождать его по дороге к власти.

Кокчу улыбнулся, а потом громко захохотал. Он положил золотые монеты рядом с цепью из золота и бирюзовыми бусами, а затем наклонился к Кюрелену, схватил его за плечи и легонько потряс:

— Кюрелен, мне будет скучно без бесед с тобой. Отправляйся вместе со мной!

Шаман и Кюрелен вышли из юрты вместе, они улыбались друг другу, воины не могли понять, в чем тут дело.

К востоку тянулись шлейфы пыли — свидетельство бегства людей. Пыль эта окутывала их следы золотистым облаком. В стойбище осталось совсем немного народа, готового следовать за передними повозками.

Шаман шагал по стойбищу в сопровождении Кюрелена. Люди отрывались от своей работы и непонимающе глядели им вслед. Шаман подошел к центру почти опустевшего лагеря и громко закричал. Его внушительная высокая фигура и красивая голова четко выделялись на фоне горячего желтого заката. Через несколько мгновений на площади собрались все, кто еще не покинул бывшую орду Есугея. Бектор, хмурый и ничего не понимающий, стоял рядом с братом Бельгютеем и своей матерью. Темуджина окружали друзья. Лицо его потемнело от ярости и бессилия. Шум голосов затих от презрительного взгляда шамана, и все стали его слушать.

— Куда вы отправляетесь? — закричал шаман. — Неужели вы хотите покинуть своего хана, сына Есугея, вы, неблагодарные собаки?! В ваших сердцах нет верности, и ваши души черны от предательства. Вы подобны хрупкому колесу, которое ломается даже о мелкий камешек, или плохому мечу, который гнется от первого удара.