Германская история - Александр Патрушев Страница 32

Провал республиканских партий стал симптомом политического коллапса демократии и усиления экстремизма. 1 мая 1929 г. на улицах Берлина впервые с 1920 г. вновь прогремели выстрелы. Это было столкновение между руководимой социал-демократами прусской полицией и коммунистическими демонстрантами. Влияние КПГ усиливалось вместе с ростом безработицы. По она сама себя изолировала, направляя по указанию Москвы главный удар против «социал-фашистов», а не нацистов. На другом фланге националисты во главе с «королем прессы» Альфредом Гугенбергом и консервативная организация бывших фронтовиков «Стальной шлем» сблизились с партией Гитлера.

НСДАП полностью была творением ее фюрера, партией, зависимой от его ораторского, демагогического таланта и его харизмы. Строго говоря, Гитлер создал не политическую партию, а своего рода секту, поскольку опирался на веру своих приверженцев и являлся единственным носителем истины.

При этом все его речи представляли собой мешанину самых различных идей, в изобилии процветавших в атмосфере послевоенного времени. Лозунг «национального социализма» еще до войны использовался как средство борьбы против «интернационального социализма» марксистов. Он был нацелен на привлечение рабочих, а также служил приманкой для социально-романтических движений молодежи из различных слоев общества. Идея «народного сообщества», родившаяся в католическо-романтическом учении о сословном государстве, казалось, обещала решение социальных проблем современной индустриальной системы. Антисемитская расовая теория служила для обоснования всемирной миссии арийцев. Понятия «нация» и «раса» взаимодополняли друг друга. Прежде всего следовало освободить нацию от оков Версаля, а затем приступить к завоеванию «жизненного пространства» для якобы наиболее ценной арийской расы, которую представляли германцы.

Но не программные высказывания придавали силу публичным выступлениям Гитлера. Его ораторская мощь заключалась в умении предельно ясно выразить желания и надежды своих слушателей. Он извлекал на свет страхи и предрассудки людей из подсознательных, иррациональных глубин сознания и формулировал их в соответствии с собственным мировоззрением. Если конкурирующие с НСДАП партии старомодно полагали, что людей можно убедить разумными доводами, то Гитлер делал ставку на эмоции массы, чего не принимали в расчет прежние партии.

НСДАП более других партий веймарского периода имела основания претендовать на звание народной. Она имела сторонников во всех слоях общества. Правда, процент рабочих и крестьян в партии был ниже их доли в обществе, хотя число рабочих постоянно росло и в 1930 г. достигло 35,1 % состава партии. Напротив, доля средних слоев в партии была выше, чем в обществе.

Некоторые группы оказались невосприимчивыми к нацизму. Это был костяк социал-демократического рабочего движения, в то время как достаточно большой стала текучесть сторонников НСДАП и КПГ, их переход из одной партии в другую. В целом равнодушными оставались также крупная протестантская буржуазия и католическая среда на Юго-Западе и в Силезии. Однако и здесь Гитлеру удалось добиться прорыва и привлечь на свою сторону значительную часть молодежи из этих слоев.

Час Гитлера пробил, когда наступила «черная пятница» 19 октября 1929 г. В этот день произошел крах на Нью-йоркской бирже, и начался самый страшный в истории экономический кризис, охвативший весь мир. В Германии, экономическое положение которой было и без того трудным, кризис повлек за собой роковые последствия. Вначале казалось, что это временный спад конъюнктуры, но он перерос в невиданную доселе катастрофу, в которой экономический развал и политическая радикализация шагали нога в ногу. Это показали выборы в рейхстаг 14 сентября 1930 г., на которых нацисты добились сенсационного успеха. Они получили 130 мест и стали второй по численности после социал-демократов фракцией. Успех партии Гитлера посеял такие сомнения в стабильности Германии у зарубежных инвесторов, что опок капиталов из страны превратился в паническое бегство. Экономический кризис всегда сопровождается усилением таможенных барьеров. Но у немецкой экономики своих капиталов было недостаточно, иностранные кредиты прекратились, а поскольку она значительно зависела от экспорта, то это повлекло за собой тяжелейшие последствия как для производства, так и для занятости. Всего за год число безработных возросло с 9 до 16 %. Но это была только первая стадия. В середине 1931 г. один за другим стали лопаться банки, а за ними — и крупные предприятия. В 1932 г. промышленное производство Германии было вдвое меньше аналогичных показателей 1928 г. Курс акций понизился на треть, их мелкие держатели оказались нищими, а число безработных достигло 30,8 % и составило 6 млн. человек.

Кризис охватил всю Европу, но в Германии он принял особенно разрушительный характер. В этой ситуации парламент оказался совершенно беспомощным. Когда в июле 1930 г. рейхстаг отклонил жесткие меры по оздоровлению национальной экономики, то канцлер Генрих Брюнинг (1885–1970) воспользовался 48-й статьей конституции и издал необходимые законы как чрезвычайные, которые президент мог подписать без обсуждения в рейхстаге. Начался период президиальных кабинетов. Некоторое время 48-я статья действовала вполне успешно, когда речь шла о необходимости проведения срочных мер в экономике и о повышении государственного авторитета в обстановке растущего политического насилия справа и слева, выплеснувшегося на улицы немецких городов.

Решительная политика в период кризиса никогда не может быть популярной. Особенно относилось это к курсу Брюнинга на радикальное сокращение государственных расходов, которое резко ухудшало положение безработных. Поскольку Германия теперь не могла выплачивать репарации, то в конце 1931 г. союзный комитет установил ее неплатежеспособность, а формально репарации были отменены на Лозаннской конференции в июле 1932 г. Заседавшая в Женеве с февраля того же года международная конференция по разоружению в принципе признала равноправие Германии в области вооружения. Брюнинг, по его выражению, находился «в ста метрах от цели», когда 30 мая 1932 г. Гинденбург неожиданно отправил его в отставку.

Имелся ряд причин для падения канцлера. Им были недовольны аграрии, которые запутались в паутине долгов и негодовали на недостаточную, по их мнению, поддержку правительства. Командование рейхсвера раздраженно восприняло запрет нацистских штурмовых отрядов (СА), считая их «отличным человеческим материалом» для пополнения армии. Кроме того, у Гинденбурга сложилось мнение, что его канцлер абсолютно непопулярен. Впрочем, следующий канцлер, почти неизвестный в стране консервативный «заднескамеечник» партии Центра Франц фон Папен (1879–1969), который создал новый аграрно-дворянский «кабинет баронов», имел еще меньшую популярность, а вернее — не имел ее вообще.

Чтобы обеспечить в рейхстаге поддержку нацистской фракции, вновь назначенный канцлер отменил запрет СА, выполнив требование Гитлера. Поскольку черно-красно-золотое прусское правительство, даже потеряв значительную часть избирателей, сохранило власть и вело решительную борьбу с уличными бесчинствами нацистов и коммунистов, то 20 июля 1932 г. Папен добился издания чрезвычайного указа президента о назначении его имперским комиссаром Пруссии и сместил кабинет Отто Брауна. Важнейшие для расстановки политических сил органы — администрация и полиция Пруссии подчинялись теперь непосредственно канцлеру.