Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 3. Противостояние - Сергей Ченнык Страница 32

^{Английские войска в Балаклаве. Английский рисунок. Сентябрь 1854 г.}

Павловский информирует князя, что в крепости нет ничего, что необходимо для строительства сухопутной оборонительной линии. Нет камня, нет инструмента, нет денег, не разработаны чертежи некоторых проектов. Нет даже людей, из числа военно-рабочих рот, которые находятся на сезонных работах и только после ноября можно будет выделить на крепость 150–200 человек.

Полученные цифры князя не насторожили. Успокоенный затянувшимся ожиданием высадки, Меншиков, имитируя активность, вступил в бюрократическую тяжбу с Петербургом, всячески оттягивая начало работ, дабы не обременять себя и подчиненных лишними заботами. Вполне вероятно, что, зная коррумпированность чиновников и опасаясь последующей ответственности за «прилипшие» к рукам подрядчиков государственные деньги, князь понадеялся на традиционное «авось пронесет».

В результате за считанные недели до высадки союзников в Крыму, в крепости имелось ничтожное количество шанцевого инструмента: кирок — 175 (годных в том числе — 69), лопат железных — 75 (годных — 45), лопат деревянных — 535 (годных — 123), мешков — 1800 (годных — 1082), ломов — 30 (годных — 18). Кроме того, имелся штатный инструмент инженерной команды: 108 топоров, 30 кирок, 203 лопаты, 6 ломов и 15 мотыг. Таким имуществом можно было обеспечить всего лишь не более 200 рабочих.

Но не выполнить приказ царя князь не мог, и потому в конце августа требует иметь в крепости 1000 кирок, 200 железных лопат, 3000 деревянных и т.д., зная, что их никто скоро не даст.

Отныне Меншиков мог считать себя победителем великой придворной битвы. Благодаря тончайшей, можно сказать, ювелирной бюрократической интриге, он разыграл перед императором невиданную активность в стремлении укрепить Севастополь, но, одновременно, освободил себя от проблем, связанных с этим самым укреплением, почти на год. Срок завершения работ перенесли до 1 апреля 1855 г. Князь же явно был уверен, что к тому времени «хлебать заваренную ими кашу» придется кому-то другому…

Все бы хорошо, но в это самое время в портах Болгарии по корабельным сходням уже стучат каблуки английских, французских и турецких солдатских ботинок. Батальон за батальоном, батарея за батареей десант исчезает во чревах транспортов, которые один за другим выходят на рейд и выстраиваются в походный ордер, имея один генеральный курс — Крым.

Настырный и педантичный инженер Тотлебен первым делом оформил ситуацию на бумаге, представив ее князю. В ней он (теперь он) потребовал то, чего до сих пор не было, но что было крайне необходимо — шанцевый инструмент (800 лопат, 1600 кирок, 50 мотыг и 40 ломов). Преобладание кирок в соотношении 1:2 к лопатам говорит, что на первый план ставилась скорость работ.

Уже перед лицом неприятеля в Севастополе «расторопные унтер-офицеры» под самыми разными предлогами позаимствовали у местного населения кирки, ломы и лопаты, но даже эта «инструментальная мобилизация» на нужды Отечества и обороны не дала даже сотой доли необходимого.

М.Д. Горчаков, получив враз устаревшую информацию о столь плачевном состоянии дел, приказывает контр-адмиралу Метлину и генерал-адъютанту Анненкову найти инструмент в достаточном количестве и одновременно пишет Меншикову: «…При твердости грунта, шанцевый инструмент портится, достать инструмент в Севастополе трудно, а потому я приказал прислать вам из Одессы и Николаева 10 тыс. железных лопат и кирок». Но только 3 октября обоз в числе 12 подвод вышел из Одессы в Севастополь. Везли 4264 лопат. Кирок так и не нашли…

Тотлебен, поняв, что инструмента ему так и не дождаться, приказал наладить его производство и ремонт в мастерских Севастопольской крепости.

И давайте посмотрим правде в глаза. Когда мы говорим о массах людей, вышедших на строительство укреплений Севастополя, мы, мягко говоря, выдаем желательное за действительное. Можно вывести на фортификационные работы сотни, тысячи людей, включая всех местных публичных девок. Тем более, что их действительно вывели. А дальше? Чем они будут работать, что мы им дадим в руки? Пусть уж лучше, чем умеют, повышают воинский дух защитников крепости, в смысле стирают, готовят бинты, носят на бастионы воду. Трудно не согласиться, что это принесло бы гораздо больше пользы.

Кстати, об этих самых девках. Возвеличивая их роль, мы, сами о том не задумываясь, ударившись в мифостроительство, уменьшаем подвиг жителей Севастополя. Тотлебен тоже пишет о женском участии в создании обороны крепости, но посмотрите, как это звучит у него: «Женщины работали на внутренней батарее Городской стороны. Это были большей частью жены и дочери матросов, добровольно вызвавшиеся служить общему делу».

Действительно, гарнизон совершал свой первый подвиг, когда в ход шли самодельные деревянные лопаты, колья, доски. Это не для красного словца сказано. Хотя бы потому, что в нашей стране подвиги совершаются тогда, когда приходится исправлять ошибки бездарностей. Представьте, что стоит за понятием «негодная деревянная лопата»? Наверное, просто палка. А подберите-ка другое подходящее слово, когда с помощью этих шанцевых «уродцев» в считанные дни возводили укрепления, не возведенные за несколько лет мирного времени? Вот-вот, и мне захотелось матом…

С таким материально-техническим обеспечением солдаты, матросы, жители Севастополя перерабатывали кубы севастопольского грунта, который по определению копать почти невозможно! Изъятый грунт носили в полах шинелей!

Что касается мирного населения вообще, то его, в случае, если нет возможности избавиться от него, чтобы не подвергать риску для жизни, можно и нужно использовать более рационально. Примеров, к счастью и чести горожан, тому хватает и в нашем случае. Из жителей-добровольцев можно формировать различные вспомогательные команды (пекари, мясники, пожарные и т.д.). В Севастополе под начальством двух актеров местного театра Пилони и Дрейсиха действовали городские караулы, следившие за порядком.

Но никакой героизм, плюс энтузиазм, плюс две царские чарки водки не помогали решить проблем отсутствия инструмента. Суточные задания не выполнялись, работы шли крайне медленно.

Будем объективны, и у Тотлебена нашлись критики. Капитан-лейтенант Ильинский вообще выдвигает свою версию, в основу которой положил возможность ведения успешной обороны крепости на рубежи реки Бельбек: «опытный генерал Тотлебен не одобрил бы проекта менее опытного подполковника Тотлебена». Но он заблуждается: во-первых, Альминское сражение совсем не, как он утверждает, «…незначительное авангардное дело, проигранное нами». Во-вторых, он слишком уповает на морские батареи, которые к тому времени только начинали обустраиваться и, наконец, в-третьих, оценивает общее состояние войск по своим морякам.

А вышеупомянутый инструмент — это лишь вершина айсберга проблем: войска длительное время без жалования, продовольствие есть, но качество его вызывает сомнения и т.д. до бесконечности.