Донское казачество в войнах начала XX века - Наталья Рыжкова Страница 30

Почти сразу же после разгрузки из железнодорожных вагонов донские казаки предприняли 1 (14) июня 1915 г. массированную атаку сильно укрепленных германских позиций у деревень Рудыни и Зубрыни. Позже последовал настойчивый штурм района Билюнишек. Не выдержав мощного напора донцов, противник был вынужден поспешно отойти за реку Венту. 5 (18) июня 1915 г. совместно с Уссурийской казачьей бригадой генерал-майора Александра Крымова казаки удачно совершили стремительный набег в глубокий тыл противника. Они успешно проникли на целых 35 верст за линию русско-германского фронта и добрались вплоть до городка Лукнишки. За двое суток уникального кавалерийского маневра 19-й, 24-й и 26-й Донские казачьи полки 4-й Донской казачьей дивизии буквально пронеслись с исключительной казачьей лихостью по тылам ненавистного противника и опрометью преодолели свыше 200 верст, сокрушая практически все на своем пути {145}.

В 8 часов утра 1 (14) июля 1915 г. немцы начали ранее запланированное наступление форсированием реки Виндавы в общем направлении на Митаву. В этот же день им удалось неожиданно захватить два орудия 10-й Донской казачьей батареи, которые, впрочем, вскоре были отбиты успешной атакой 3-й сотни 24-го Донского казачьего полка. Имея двойной перевес над русскими, германские войска медленно продвигались вперед. В упорном сдерживании немецкого наступления активное участие принимала 4-я Донская казачья дивизия. 19-й Донской казачий полк вел тяжелые арьергардные бои при вынужденном отступлении русских частей к Двине до самого начала сентября. 24-й Донской казачий полк надежно прикрывал отход русской пехоты от Бауска и Митавы, отступавшей с боями на рижские укрепленные позиции. Уже из Риги 24-й Донской казачий полк русское командование перебрасывает в августе под Понемунек к западу от Двинска (ныне Даугавпилс, Латвия). В целом до начала сентября 1915 г. полки 4-й Донской казачьей дивизии стойко вели непрерывные кровопролитные бои на дальних подступах к этому российскому городу {146}.

Нависшая над Ригой и Двинском реальная опасность германского захвата сильно беспокоила Ставку, поэтому на усиление 5-й русской армии в район Риги спешно направляется 12-я русская армия. Однако превосходство в силах и средствах оставалось на германской стороне. Вот почему немцы сумели 7 (20) августа 1915 г. занять Митаву, хотя их дальнейшее продвижение на рижском и двинском направлениях было остановлено. В общем же летние операции германских и австро-венгерских войск на Восточном фронте в военной кампании 1915 г. не оправдали возлагавшихся на них надежд. Окружения основной группировки русских армий в Польше не получилось. В условиях ослабления военной мощи России русское командование успешно выполнило свой план. Оно сумело вовремя и весьма удачно осуществить сложный стратегический отвод своих центральных армий на линию Осовец, Ломжа, Любартов, Ковель. Россия не была выведена из войны, как того изначально жаждали германские стратеги, хотя русские оставили западные районы Прибалтики, Польшу и Галицию. Потеря последней Российской империей, в свою очередь, воодушевила австро-венгерскую монархию.

Германия же с августа 1915 г. переключает свое основное внимание на Запад.

В период стратегического отхода русских войск из Польши и Южной Прибалтики в организации Верховного командования российской армии произошел ряд крупных персональных перемен. В полном соответствии с директивой Ставки № 3274 от 4 (17) августа 1915 г. единый Северо-западный фронт, охватывавший обширный оперативный район и объединявший восемь общевойсковых армий (для сравнения: на Юго-западном фронте сосредотачивалось только три армии), теперь разделялся на два фронта — Северный и Западный.

В качестве основной стратегической задачи Северному фронту предопределялось прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря. Главнокомандующим армиями Северного фронта назначался генерал от инфантерии Николай Владимирович Рузский. Для вновь образованного Западного фронта стратегической задачей становилось прикрытие путей, ведущих на Москву из передового театра военных действий. Главнокомандующим Западным фронтом назначался генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. Однако, когда вскоре вследствие дворцовых интриг был отстранен от должности Верховного Главнокомандующего великий князь Николай Николаевич, в должность главнокомандующего Западным фронтом вступил генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт. Одновременно функции Верховного Главнокомандующего несвоевременно взял на себя лично Император Николай II.

Великий князь Николай Николаевич 23 августа (5 сентября) 1915 г. был назначен наместником Кавказа и главнокомандующим Отдельной Кавказской армией, которой весьма успешно руководил генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич, ставший опять начальником штаба. Генерала от инфантерии М.В. Алексеева, в свою очередь, утвердили при новом Верховном Главнокомандующем начальником штаба, а фактически он полностью сосредоточил в своих руках верховное командование российской армией. Кроме того, вышеназванная директива Ставки основной стратегической задачей Юго-западного фронта определяла прикрытие путей, ведущих на Киев. Главнокомандующим Юго-западным фронтом оставался генерал от инфантерии Николай Иудович Иванов.

Такие крупные перемены в русском верховном главнокомандовании оказались весьма несвоевременными. Они значительно облегчали противнику выполнение его стратегических замыслов. Действительно, как только командующий немецкими войсками на Восточном (германском) фронте генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург узнал о состоявшихся персональных изменениях в руководстве русской армии, он немедленно приказал начать в районе Вильно крупную военную операцию, известную в истории войны под названием «Свенцянский прорыв» {147}.

Прикрывая дальние подступы к г. Вильно, у деревни Троки и Гаспоришки в конце августа 1915 г. насмерть стоял Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк. Безрезультатные атаки на боевые порядки донских казаков-гвардейцев ожесточили германцев. Тогда в дело вступила тяжелая артиллерия, буквально сравнявшая с землей лейб-казачьи окопы. В донесении Штабу Походного Атамана говорилось: «Из казаков в окопах выбыло из строя 72%. Нетронутых огнем казаков оказалось так мало, что выносить убитых и раненых помогала гвардейская пехота…» {148} И тогда стройные германские колонны вновь пошли на приступ.

Прикрывать вынужденный отход оставшихся в живых казаков мужественно остались два офицера Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка подъесаул Константин Поздеев и сотник Михаил Алфераки. Они, ни секунды не мешкая, приступили к делу. Подъесаул Поздеев быстро развернул свой пулемет вдоль окопа, поскольку враг уже ворвался на позиции, и в упор стал расстреливать наступавшие неприятельские цепи. Когда же раненый офицер дострелял последнюю ленту и лично вынес пулемет в расположение русских отступивших частей, сотник Михаил Алфераки, оставшись со своим пулеметом на позиции без прикрытия, «…будучи ранен последовательно четырьмя пулями в голову, причем одной из них разрывной, продолжал стрелять, не давая немцам распространиться с фланга, и дал возможность спешенным казакам отойти. Стрелял, пока пулемет не пришел в негодность…» {149} За этот подвиг отважные офицеры были пожалованы Георгиевским оружием.