Короли Альбиона - Джулиан Рэтбоун Страница 28

Разумеется, нас остановили у ворот города и подробно расспросили. Эти ворота крепятся не на петлях, а подвешиваются на канатах из пеньки и поднимаются либо опускаются с помощью рычагов, вмонтированных в стену на значительной высоте. Они представляют собой решетку из крепкой древесины, обитой гвоздями. Сквозь квадратные отверстия в решетке защитники крепости могут разглядеть врагов и направить в них свои стрелы. Я приказал одному из своих спутников зарисовать это устройство, поскольку счел его полезным и для нас.

Капитан, охранявший ворота, легко мог убедиться, что мы не принадлежим ни к народу франков, ни к англичанам приверженцам Сомерсета, и, предъявив ему кое-что из своих товаров и рекомендательные письма, выданные феодалами, через чьи земли мы проходили, прежде чем попасть во Францию, мы довольно легко убедили этого офицера, что в самом деле являемся теми, за кого себя выдаем, а именно — восточными купцами.

Цвет нашей кожи говорил сам за себя: капитан, носивший рыцарское звание, припомнил, что его отец, сражавшийся с маврами и турками на восточном побережье Средиземного моря, рассказывал, будто в тех местах кожа у людей такая же темная, как у нас.

Последовала напряженная дискуссия на языке варваров. Али позднее растолковал, что стражники заспорили, не принадлежим ли мы к числу мусульман, то есть в их глазах язычников и безбожников. Али поспешил уверить англичан, что мы вовсе не мусульмане, а обитатели земель, лежащих дальше к востоку, и что помимо товаров и денег мы надеемся увезти с собой в родные края истинную веру в Спасителя Христа, к тому же наш край вот уже семь веков находится в состоянии непрерывной войны с мусульманами.

В результате примерно через час (а тем временем сумрак сгущался, в этих местах ночь подкрадывается понемногу, а не наступает мгновенно, как у нас) нам разрешили войти в город и поискать себе ночлег, с тем чтобы поутру мы предстали перед графом Уориком, а если граф не удостоит самолично нас принять, то это сделает какой-либо уполномоченный им офицер, который и снабдит нас пропуском. Наконец-то мы попали в Кале.

Главная беда Кале в том, что этот город слишком мал и не вмещает бурлящей в нем жизнедеятельности, которая так ли, иначе ли непременно связана с шерстью. Английская экономика целиком зависит от шерсти, и согласно королевскому закону экспорт шерсти производится только через Кале. Разумеется, ярмарка шерсти привлекает и купцов, торгующих иным товаром, и различного рода ремесленников, так что в пределах малого полумесяца всю эту территорию можно было бы обойти за четверть часа, если б улицы не были запружены народом, — теснятся склады, банки и гостиницы, вмещающие всевозможный люд плотников, корабельных мастеров, изготовителей парусов и канатов, кузнецов и еще множество ремесленников, чье искусство потребно для строительства и ремонта кораблей.

Улицы здесь узкие и темные, вторые и третьи этажи зданий нависают над проходом, почти смыкаясь наверху, и люди, живущие на противоположных сторонах улицы, вполне могут пожать руку друг другу. А как тут грязно! Ты и представить себе не можешь, как тут грязно! Каждая улица превращена в помойку, в иной переулок и не проберешься, поскольку путь преграждает куча мусора высотой в человеческий рост тут и объедки, и обломки мебели, и кирпичи разрушенного уже дома, и повсюду — дерьмо.

Али повел нас в гостиницу, где он жил в тот раз, когда таинственный садху передал ему послание от моего брата Джехани. Мне довольно было лишь раз взглянуть, чтобы решительно заявить: «Ни в коем случае!» Мы не раз уже останавливались не во дворцах, а в достаточно скверных домах, но это было выше моих сил. Я глянул еще раз и с трудом сдержал рвоту: собака, принадлежавшая хозяину этого дома, огромная тощая сука, уселась испражняться едва ли не в шаге от меня. Я приказал Али во что бы то ни стало найти для нас чистое и теплое помещение. Он отправился исполнять мое поручение, а мы остались ждать на главной площади у каменного креста, старательно отводя взгляд от виселицы, где гнило тридцать два куска мяса, оставшиеся от восьми четвертованных преступников. Полагаю, именно на этом месте был сожжен заживо тот садху.

Уже стемнело, площадь освещали смоляные факелы, но я понимал, что примерно через час они догорят. Вновь пошел снег. Факелы зашипели, стали плеваться, три или четыре из них погасли. Повсюду слышались звуки веселья, нестройная музыка, крики и пение, в большинстве окон, выходивших на площадь, горел свет. Я предположил, что в городе отмечают какой-то праздник. В этом, как ты скоро убедишься, я не ошибся.

Я уже начал отчаиваться в возвращении Али, гадая, не напали ли на него какие-нибудь грабители. Скорее всего, решил я, нам предстоит к утру превратиться в ледяные статуи на потеху местным жителям, но тут Али наконец вынырнул из соседнего переулка, опираясь на свой тонкий белый посох.

— Князь! — воскликнул он. — Нам повезло. Я уговорил домоправителя самого графа Уорика предоставить нам приют в том зале, где уже начался пир. Нас ждет тепло, еда и веселье.

Мы все приободрились, стряхнули с себя снег, потопали ногами. Погонщики разбудили задремавших было мулов, факир вышел из транса, буддийский монах зазвенел колокольчиком и затянул монотонную молитву.

— Нас там ждут, — пояснил Али, указывая нам путь вверх на небольшой холм. — За нами даже специально посылали.

— С какой стати?

— Сегодня особый праздник. Он называется Двенадцатая ночь, поскольку миновало двенадцать дней со дня рождения Иисуса, которого они считают своим богом. В этот день к месту рождения Иисуса явились три царя с дальнего Востока, вероятно из Индии, и принесли ему дары. Так вот, тот капитан, что впустил нас в город, сообщил вельможам о нашем приезде и сравнил нас с тремя царями, поскольку мы тоже темнокожие и привезли с собой сокровища, а Уорик приказал разыскать нас и доставить в пиршественный зал. И как только я пришел попросить о ночлеге, капитан узнал меня…

Пока Али рассказывал, мы добрались до стен цитадели, то есть главной крепости внутри самого города. К ней примыкало два больших храма. Здесь тоже имелась подъемная решетка, как и при въезде в город, и охрана пропустила нас в стражницкую, и там мы оставались, пока графу Уорику докладывали о нашем прибытии. Здесь уже было куда веселей доносились звуки музыки, пронзительные завывания труб и нескладный бой барабана. Пирующие расположились по ту сторону небольшого внутреннего двора — там, по-видимому, и находился зал. Высокие узкие оконца были ярко освещены.

Али покуда продолжал свой рассказ.

— Эти три царя звались Каспар, Мельхиор и Бальтазар. Полагаю, англичанам понравится, если мы попытаемся изобразить восточных царей. Вы, князь, будете Каспаром он пришел первым; я сыграю Мельхиора, а Аниш — Бальтазара, поскольку его рисуют в виде мавра, а из нас троих наиболее темная кожа у Аниша.

Аниш остался этим весьма недоволен — он не любит, когда ему напоминают о тамильских предках, но, поскольку Али был совершенно прав, я приказал Анишу замолчать и следовать указаниям Али. Тот продолжал:

— Дары восточных царей — это золото, фимиам и мирра. Вместо мирры мы можем использовать камедь из нашей аптечки, запах у нее тот же самый, тогда у нас будет все, что нужно. И мне следует одеться понаряднее, раз я теперь царь…