Десанты 1941 года - Анатолий Юновидов Страница 14

На случай появления мониторов на фарватере был разработан вариант их штурмовки истребителями 96-й эскадрильи. Для «чаек» были приготовлены 100-кг бомбы и соответствующие узлы подвески. 3 звена бомбардировщиков СБ из 78-й ОАЭ майора Бадербенкова 25 июня пытались обнаружить мониторы, но не смогли это сделать и сбросили бомбы на Галац.

Авиаразведке засечь их также не удавалось. На минные же постановки из-за их демонстрационного характера особой надежды не возлагалось.

Было ясно, что попытка введения в действие мониторов неизбежна и с увеличением успехов флотилии вероятность их применения все больше возрастала.

Гром грянул вечером 27 июня.

27 июня, после 21 часа, незадолго до наступления сумерек, на ФКП от командира Ренийской группы, с 724-й батареи и с расположенного у Рени поста СНиС почти одновременно поступили донесения о том, что со стороны Галаца показалась и идет вниз колонна мониторов противника. Одновременно по позициям Ренийской группы открыли огонь дальнобойные батареи из Галаца, Тулчи и Исакчи.

Немедленно был передан условный сигнал частям 14-го СК и береговой обороны.

Для удара по прорывающимся мониторам планом действий предусматривался вызов бомбардировочной авиации, но с учетом того, что она базировалась под Одессой, самолетам просто бы не хватило подлетного времени до наступления темноты. Но эскадрилья флотилии, базировавшаяся на аэродром Измаил-Кираклия, успевала долететь до цели засветло. Капитан Коробицын получил приказ направить на штурмовку все боеготовые истребители.

У артиллеристов вступила в действие плановая таблица боя, разработанная для координации огня ренийской группы кораблей, 724-й батареи и 99-го гаубичного артполка.

Для 724-й батареи цель была досягаема почти с момента обнаружения, и она открыла огонь первой. На ее НП, выгодно расположенном, находились и артразведчики гаубичного артполка.

Орудия мониторов и полевые гаубицы включились в огневой налет на пределе своей дальнобойности. Донесения от них поступали каждые две-три минуты, открытым текстом, и во всех сообщалось в общем-то одно: «Колонна мониторов продолжает идти вниз».

По мере уточнения данных выяснилось, что в колонне следуют только 4 монитора из 5.

Погрузка снарядов на монитор.

У командования появилась мысль бросить им навстречу для боя на короткой дистанции Ренийскую группу мониторов капитан-лейтенанта Кринова. Но при отсутствии среди них «Ударного» со 133-мм орудиями такой бой имел бы, скорей всего, фатальные последствия, а главное, ни при каком результате все равно не давал шансов на успех — из Тулчинского гирла в любой момент могли появиться еще два монитора.

По мере приближения мониторов по ним стали вести огонь с берега и воды все без исключения орудия, находившиеся в районе Рени. 96-я эскадрилья добралась до мониторов в полном составе до темноты и приступила к штурмовке, но тут выяснилось, что 100-кг бомбы успели подвесить меньше чем на половину истребителей.

Мониторы бойко отбивались от истребителей, но ни одной машины потеряно не было, хотя некоторые привезли довольно солидные осколочные пробоины в плоскостях.

Сообщений о причиненных противнику повреждениях ни с одного поста не поступало — бывшие австро-венгерские мониторы обладали высокой живучестью.

Противник неуклонно приближался к переднему краю, и это могло означать все, что угодно: от попытки разгрома группы Кринова до обстрела Измаила или плацдарма, либо высадки десанта.

В надвигающейся темноте быстро движущийся противник получил бы преимущество и при бое с 724-й батареей.

Скорей всего, складывающаяся ситуация ничем хорошим для флотилии бы не кончилась, так как все возможные меры к воспрепятствованию прорыва уже были применены и оказались недостаточными, но…

Через 8 минут после обнаружения противника ренийский пост СНиС передал:

«Корабли противника резко замедлили ход».

И еще через минуту:

«Корабли поворачивают назад…»

Пост, конечно, мог и напутать из-за надвигающихся сумерек и дыма от множества рвущихся на фарватере снарядов, но доклад с 724-й батареи подтвердил:

«Мониторы повернули все вдруг и легли на обратный курс».

Колонна начала уходить обратно к Галацу, сопровождаемая, пока позволяла дистанция, огнем береговой артиллерии. Ни один из мониторов не задымил и не потерял в ходе — причина, по которой противник прекратил прорыв, осталась такой же неясной, как и его намерения.

Скорей всего, сыграло роль выставленное 24 июня минное поле.

Попав под сосредоточенный огонь артиллерии, эффективность которого должна была возрастать с каждым километром, подвергшись штурмовке с воздуха, противник, очевидно, все-таки не решился форсировать в такой обстановке минный барьер, даже зная, что заграждение редкое. При таком плотном огне, ведущемся в видимости корректировочных постов, мониторы, очевидно, не рискнули идти через минное поле на малой скорости. А потом ведь пришлось бы форсировать его вновь, после боя, который еще неизвестно как мог окончиться…

Учитывая все это, было решено утром усилить имеющееся заграждение силами флотилии, также была достигнута договоренность о постановке с воздуха силами авиации еще одного заграждения, почти напротив Рени, от фарватера к правому берегу.

Однако на всякий случай были приняты и дополнительные меры.

Из Одессы прибыли 4 торпедных катера г-5 под командованием капитан-лейтенанта Тууля. На торпедных катерах были опытные командиры. Среди них Африканов и Корымов, впоследствии Герои Советского Союза. Глубокой ночью торпедные катера вошли в устье Дуная. Чтобы уменьшить шум, выключили по одному мотору.

Однако при проходе мимо Периправы катера все равно были обнаружены, выручила только скорость. Сильно шумящие моторы ГАМ-38 советских катеров и дальше продолжали создавать им проблемы по части скрытного передвижения по протокам.

До 3 июля катера караулили на Дунае румынские мониторы, пока не были отозваны ком. флотом в Очаков.