Аляска – Крым: сделка века  - Сергей Богачев Страница 13

Щегольского вида мужчина, на вид – лет тридцати, тридцати пяти, одетый по последней европейской моде, оставил извозчику монету и тот, довольный достойной оплатой от состоятельного пассажира, подкинул её и негромко присвистнул, поднимая в знак благодарности потёртую, видавшую виды шапку.

– Оставь себе сдачу, милейший! – сказал пассажир вознице, после чего франт переложил жёлтый саквояж в свободную руку, поправив такую же жёлтую кожаную перчатку. Неспешным шагом он отправился в здание вокзала, обминая также медленно движущихся барышень в пышных платьях, озабоченных только тем, чтобы пронести в вокзальной сутолоке купола своих платьев неповрежденным мимо снующих с тележками носильщиков, самовольных купцов, их пышнотелых жён и разного другого люда, прибывшего сюда к отправлению поезда на Варшаву.

Зайдя в здание вокзала, путешественник поёжился – здесь хоть не настигал пронизывающий осенний ветер, превращающий любой, даже самый мелкий дождь, в орудие пыток.

Двумя пальцами извлекая из кармана жилетки часы на цепочке, путешественник огляделся вокруг и поспешил проследовать мимо касс и зала ожидания на перрон. Часы показывали без четверти три пополудни и до отправления поезда № 5 «Санкт-Петербург – Варшава» оставалось еще немногим менее часа. Состав еще не подали, потому мужчина с саквояжем решил скоротать время в салоне первого и второго классов, вывеску которого он заметил справа, сразу за буфетом.

– Желаете в дорогу альманах? – обратил на себя внимание лоточник с заискивающим взглядом, расположившийся при входе в салон. На его лотке невысокими пачками были разложены периодические издания, в том числе – и не первой свежести. – Чем господин интересуется? Сатира, карикатуры, есть свежий «Будильник».

Не получив ответа, торговец принялся еще оживлённей перечислять содержание стопок:

– «Библиограф» рекомендую – самые свежие рецензии на литературные творения, может быть, «Богословский вестник», если о душевном покое помышляете… Или вот, «Военно-медицинский журнал» – Вы очень похожи́ на доктора, образование Ваше, прямо в глазах светится! – лоточник явно предлагал залежалый товар и суетился, пытаясь поймать настроение редкого покупателя.

Серебряный шарик, размером с очень крупный грецкий орех, расположенный на вершине трости мужчины, лег на журнал «Вестник Европы», а затем указал на альманах «Вокруг света».

– Сей момент, – ловким движением продавец зацепил оба экземпляра и в обмен на пару медных монет передал покупателю. – Мерси, господин хороший, – газетчик на вокзале, с которого отправляются поезда в Европу, блеснул манерами, кивнув в знак благодарности, после чего путешественник с тростью и саквояжем расположился на одном из ближайших диванов.

Ожидание путешествия, предчувствие перемен, новых впечатлений и знакомств приводит любого человека в приподнятое настроение, если только предстоящая дорога не связана с исполнением каких-либо обременительных обязанностей.

Похоже, что из всех присутствующих в салоне для пассажиров первого и второго классов ни один не имел целью своего путешествия таковые.

Вокруг какого-то чиновника (именно так наш наблюдательный герой определил для себя его типаж) и его супруги постоянно сновали двое близнецов лет не более десяти. Такие непроницаемые лица бывают только у чиновников, но у этого строгий взгляд временами сменялся умилением от детей и воркования супруги. Если бы они ехали к месту новой службы главы семейства, то, скорее всего, лицо его спутницы выражало бы некую озабоченность – женщине с детьми чего не обещай, пока она сама не убедится, что новое семейное гнездо её устроит – не расслабится, и улыбке не будет места на её лице. Кроме того, наш путешественник внимательно осмотрел и его костюм, и качественные туфли, которые люди этого сословия подбирают себе в точно известных местах. Гардероб его супруги, как и внешний вид парадно одетых детей свидетельствовали о достатке в семье, которым было не принято кичиться – всё достаточно дорогое и качественное, но совершенно не безвкусное и броское, а скорее – изысканное.

Усатый, с аккуратными и ухоженными бакенбардами полковник явно собирался в отпуск. В его громадных руках, привыкших к полевому биноклю и сабле, как-то неестественно смотрелась большая багажная квитанция на заблаговременно сданный кофр в количестве одной единицы, а фуражку свою он небрежно, словно юнкер, возложил на колено ноги, закинутой на другую. Этот человек явно сбросил с себя груз забот и собирался ехать на воды – мешки под его глазами на заметно отёчном лице имели вид нездоровый и могли дать почву для предположения, что поездка эта для полковника – событие долгожданное. В свой новый полк с таким лицом не ездят. Да и багажа должно было бы быть поболе, чем одно место.

Два излучавших счастье студента, сидевшие неподалёку, негромко обменивались мнениями о том, что теперь им будет гораздо проще читать Герцена и его «Колокол», который сейчас издаётся на французском, из чего человек с тростью сделал вывод, что юноши держат путь не иначе, как в Швейцарию, как и он сам. Герцен редактировал свой журнал именно там, после многочисленных вежливых, но настойчивых просьб Великобритании, указавшей ему на дверь, вернее – на ближайший пароход. Невдомёк было озабоченным вольнодумием юношам, что это издание ко времени их триумфального путешествия за свободой ума прекратило своё существование. Раньше наш герой открыл бы им глаза, может даже, блеснул бы знанием вопроса, и позволил бы себе подискутировать, но не сейчас.

Только путник с тростью принялся разбираться в типаже барышни в фиолетовом платье, меховой накидке и кокетливой шляпке, как под сводом вокзала послышался свисток паровоза. Дежурный по станции, открыв дверь, торжественно объявил, что поезд подан и пассажиров просят занять места согласно приобретенных билетов, обратив внимание отъезжающих, что вагоны первого класса синего цвета, а второго класса – красные.

В попутчики обладателю жёлтого саквояжа достался священнослужитель, взявший с собой в вагон туго перевязанную стопку книг, та самая семья чиновника с близнецами, барышня в фиолетовом платье и еще несколько неприметных персонажей.

До отправления поезда оставались считанные минуты, и мужчина вышел на посадочную площадку вагона, чтобы успеть выкурить папиросу. Двумя свистками машинист оповестил всех, кто находился в составе и на перроне об отправлении. Некоторые из провожающих прослезились, помахивая платками в сторону вагонных окон. Кондуктор повесил цепочку на перила площадки и поезд плавно сдвинулся с места. Только это произошло, с перрона послышались крики «Стоп! Стоп!» и внизу показался бегущий за вагоном молодой человек с маленьким саквояжем.

Кондуктор вопросительно на него уставился в тот момент, когда опоздавший что-то быстро кричал на чужеземном языке. Единственное, что понял служащий дороги – это именно слово «стоп», но остановить отправление поезда он был не в силах. Да и не понятно было, чего хочет иностранец – может просто с любимой не успел попрощаться, вон, какая фифа едет в его вагоне.

Быстро разобравшись, что кондуктор ничего не понимает, а сочувствие и интуиция – не его конёк, куривший на площадке пассажир грубым движением отодвинул его в сторону, снял цепочку и протянул руку опаздывающему пассажиру, у которого уже не хватало духу гнаться за набирающим ход вагоном. Одно мгновение – и прыткий, но не пунктуальный пассажир первого класса, оттолкнувшись от перрона, оказался сначала на ступени, а затем – на площадке вагона.