Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби Страница 13

Джеффри объявил, что в Везле Ричард освободил его от клятвы не возвращаться в Англию. Да и действительно, представлялось крайне неразумным, чтобы Ричард предпринял столь решительные шаги, чтобы обеспечить посвящение Джеффри, если бы не желал, чтобы брат отправился в Англию и работал там. Прибыв в Витсанд, что во Фландрии, Джеффри встретил посланцев Лонгчампа, передавших ему запрет на въезд в Англию. Джеффри запрет проигнорировал и 14 сентября прибыл в Дувр. Зная, что люди главного юстициария непременно будут его встречать, он, прежде чем сойти на берег, переоделся. Вскочив на коня, он направился в церковь Святого Михаила, что недалеко от города. Он добрался до святого места около полудня, когда служили мессу. Он вошел в церковь, как раз когда читали апостольское послание, и услышал слова святого Павла: «смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение». И эти слова принесли ему большое утешение.

Джеффри потребовал убежища, и слуги Лонгчампа окружили приорат. После пяти дней блокады они осквернили святилище, ворвались в церковь, как раз когда отслужили мессу, и протащили епископа, все еще в церковном облачении, по улицам Дувра. Затем его доставили к Мэтью из Клэра, губернатору замка, жена которого была сестрой Лонгчампа.

Иоанн, услышав об этом деянии от своего советника Гуго Нонанта, епископа Ковентри, спросил Лонгчампа, сделано ли это по его приказу. Юстициарий не стал отрицать. Тогда Иоанн приказал немедленно освободить Джеффри. Архиепископ прибыл в Лондон и пожаловался Иоанну, епископу и баронам на позорное обращение с ним. Иоанн распорядился, чтобы Лонгчамп предстал перед королевским судом. Юстициарий, хотя и не отказался открыто, откладывал свое появление со дня на день.

Тем временем волна возмущения Лонгчампом поднималась все выше. Джеффри был популярной фигурой в Англии. На ключевых постах Ричард оставил людей, которые сохранили преданность Генриху в его последней борьбе, и безусловная преданность Джеффри отцу была отлично известна и уважаема народом. Баронов возмутило то, что выскочка низкого происхождения позволил себе унизить сына короля и брата короля. Англичане, которых Лонгчамп от всей души презирал, пришли в ярость из-за того, что глумливый норманн отнесся с таким пренебрежением к самому английскому из всех сыновей покойного Генриха. И наконец, хотя он был епископом и папским легатом, но Лонгчамп осквернил святилище и поднял руку на высшее духовное лицо, чем оскорбил религиозные чувства нации. Его ненавидели все и повсюду, и возмутительный последний акт переполнил чашу терпения.

Иоанн почувствовал, что народ за него. Посоветовавшись с Уолтером Кутансом, он призвал епископов и баронов на совет, который должен был собраться в районе Рединга, и приказал Лонгчампу туда явиться. Совет собрался, однако Лонгчамп остался в Виндзорском замке и отказался предстать перед советом. Епископы отлучили его от церкви, и совет решил, чтобы иметь больше власти, перебраться в Лондон и, так сказать, ввести в курс дела народ.

Лонгчамп, узнав новости, тоже поспешил в Лондон, желая заручиться поддержкой горожан раньше, чем туда доберутся члены совета. По пути его отряд встретился с Иоанном и другой знатью. Последовала короткая стычка, во время которой был убит юстициарий Иоанна Джон де Плейнс. Однако отряд Лонгчампа был больше: ему удалось добраться до Лондона и укрыться в Тауэре.

Иоанн и почти все епископы и знать Англии прибыли в Лондон тем же вечером. На следующий день, 10 октября, они встретились с жителями города на площади церкви Святого Павла. Теперь совет был по-настоящему народным. Во всеуслышание были объявлены все претензии к Лонгчампу. По словам Гуго Нонанта, «он и его люди обобрали все королевство, не оставив мужчине ремня, женщине — нитки бус, а знатному человеку перстня. Ничего ценного не осталось даже у евреев. Он настолько опустошил королевскую казну, что во всех сундуках не осталось ничего, кроме ключей. И это всего за два года».

Главные люди королевства, связанные с Лонгчампом в правительстве, удостоверили, что он с презрением игнорировал все их советы и решал все дела только в свою пользу. Затем Уолтер Кутанс впервые представил общественности письма, которые Ричард дал ему в Мессине. В них содержалось условие, что, если Лонгчамп будет действовать вопреки советам тех, кто должен их ему давать, он должен быть смещен и главным юстициарием станет Уолтер Кутанс.

После этого собрание епископов, баронов и жителей Лондона сместило Уильяма Лонгчампа с должности главного юстициария и избрало на его место Уолтера Кутанса. Уолтер согласился не делать ничего без совета и согласия баронов казначейства и тех, которые названы в письме Ричарда. Иоанн, новый главный юстициарий и его советники дали жителям Лондона привилегии коммуны — формы городского управления, новой в Англии, при которой все горожане считаются одним целым, и эта собирательная личность является прямым вассалом короля без промежуточной юрисдикции какого-либо лорда. Жители Лондона, в свою очередь, дали клятву верности королю Ричарду и его наследникам и обещали, что, если он умрет, не оставив сына, они примут Иоанна своим королем. Таким образом, Иоанн достиг своей цели и был признан всеми заинтересованными лицами наследником трона.

В этот момент Иоанн предстает перед нами в лучшем свете, чем в любое другое время своей последующей карьеры. Он действовал обдуманно, руководствуясь здравым смыслом, совместно с ведущими людьми королевства и не пренебрегая их советами. Он понимал, когда надо остановиться, и не воспользовался временным господством, чтобы выдвинуть какие-либо претензии или потребовать права, на которые у него не было никаких разумных оснований. Иоанн показал себя достаточно проницательным, чтобы умерить пыл тех, кто его окружает, продемонстрировать желание подчиняться их суждениям. Одновременно у него хватило предприимчивости перехватить инициативу и позаботиться о том, чтобы было сделано все, что остро необходимо.

Тот факт, что смещение Лонгчампа было проведено упорядоченно, стал красноречивым свидетельством прогресса Англии при Генрихе II. Этот монарх научил всю нацию — и знать, и простых людей — уважать закон и подчиняться организованным действиям правительства. Авторитарный эгоизм феодальной знати, пользовавшейся неограниченной деспотичной властью в своих владениях, сменился чувством коллективной ответственности перед королем и страной.

Джеффри, изначальный повод для беспорядков, был возведен на епархию в кафедральном соборе Йорка в День Всех Святых 1191 года. Это был не тот большой собор, который известен нам сегодня, а более раннее строение, от которого осталась только крипта.

Падение Лонгчампа было полным. Он немедленно сдался, передав лондонский Тауэр и Виндзорский замок новому главному юстициарию, обещал отдать и другие замки и отдал своих братьев и домочадцев в заложники. Он действительно покинул некоторые замки, после чего бежал к своему родственнику в Дувр. Оттуда он попытался переправиться на континент, переодевшись в женское платье, но горожане его узнали. Припомнив, как месяцем раньше Лонгчамп публично унизил перед ними Джеффри, они протащили его по улицам города, после чего заперли в темном подвале под охраной. Все это сообщили Иоанну, который заставил Лонгчампа отдать все оставшиеся замки, и лишь потом был освобожден.