Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Хейвуд Джон Страница 13

Сегодня нам трудно понять, каким потрясением было нападение на Линдисфарн: даже оторопь после террористической атаки на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября, когда Америка моментально утратила ощущение собственной неуязвимости, не сравнилась бы с переживаниями британцев. Американцы, может, и верят в Бога, но они не рассчитывают, что он защитит страну от врагов: христиане же раннего Средневековья рассчитывали. Вера в способность святых испрашивать у Бога защиту для их святилищ была абсолютна. По всей Европе монастыри никак не охранялись, и, разумеется, ни один христианин не осмелился бы навлечь на себя божественное возмездие за посягательство на святую обитель. Монахи Линдисфарна, скорее всего, знали об опасности нашествия морских разбойников. Примерно четырьмя годами раньше викинги из Хордаланна, что в Западной Норвегии, на трех кораблях напали на южноанглийский портовый город Портленд, где убили королевского чиновника по имени Бидухерд, ставшего первой жертвой норманнских пиратов, чье имя нам известно. Скорее всего, были и другие, не отраженные в хрониках нашествия на Англию: могущественный мерсийский король Оффа в 792 г. распорядился строить прибрежные укрепления в Кенте. Но монахи настолько верили в божественную защиту, что все равно не приняли никаких мер предосторожности. Разумеется, как язычники викинги грабили монастыри без всякой опаски: от варваров такого поведения и ждали. Но почему же Бог не покарал их за святотатство? Именно это – больше, чем само нападение, – ужаснуло христиан. «На что остается надеяться церквям Британии, – вопрошал Алкуин, – если святой Кутберт и столь внушительный сонм других святых не оборонили свой собственный храм?» Алкуин почувствовал себя беззащитным.

В реальности никакая опасность Алкуину не угрожала – он преподавал в Дворцовой академии при дворе императора франков Карла Великого в германском Аахене, но, как и все средневековые христиане, Алкуин верил, что даже самые могущественные империи стоят ровно до тех пор, покуда им благоволит Всевышний. Именно так понимали судьбу Рима. Бог попустил создание Римской империи ради скорейшего распространения христианства, но это было греховное государство, и, когда оно выполнило задачу, Бог дал ему рассыпаться. Именно в таком свете Алкуин осмыслил линдисфарнские события: не как военную, а как моральную проблему. Когда Господь позволяет бедствиям пасть на Его последователей, это Его наказание за их грехи. Алкуин писал к пережившим нападение монахам, призывая их задуматься о собственном поведении. При таком богатстве, решил он, монахи, видно, забыли о строгом уставе, объедались и опивались, носили дорогие одежды и не вспоминали, что до́лжно заботиться о бедных. Король Нортумбрии Этельред подвергся еще более суровой критике за то, что под его властью расцвели несправедливость и разврат. «У страны нет лучшей защиты, – писал Алкуин, – чем справедливость и добродетель правителей и молитвы служителей Господа». Он напомнил Этельреду, что по единственной молитве доброго и честного иудейского царя Езекии Господь за одну ночь уничтожил 185 000 ассирийцев. Если Этельред пересмотрит свой образ жизни и образ жизни подданных, Господь в ответ непременно разобьет норманнов.

На следующий год викинги напали на другой знаменитый нортумбрийский монастырь в Джарроу, где когда-то жил сам Беда Достопочтенный (умер в 735 г.), первый английский историк. На этот раз норманнам повезло меньше: местные ополченцы схватили и убили их предводителя, а когда пришельцы обратились в бегство, буря потопила их корабли. Пловцов, которым удалось добраться до берега, разъяренные англы тут же прикончили. Воздаяние по заслугам, торжествовали монахи-хронисты, но столь впечатляющая демонстрация мощи святых заступников не обескуражила норманнов. В 795 г. они отправились в поход на Шотландию и Ирландию, разграбив Айону и еще один монастырь на острове Рехру у берегов Ирландии. А в 799 г. викинги впервые добрались до империи франков. С этой поры пройдет больше 200 лет, прежде чем жители Западной Европы научатся без дрожи смотреть на показавшийся на горизонте парус. Не норманнская ли это ладья?