Заговор королевы - Лоренцо де Медичи Страница 13

— Меня очень беспокоит ваше здоровье, сын мой. Вам нужно отдохнуть и переложить груз государственных дел на плечи вашей матери. Кто лучше меня защитит ваши интересы и привилегии? Или вы забыли об этом? Уж не сомневаетесь ли вы во мне?

Выслушав упреки матери, Карл IX, как всегда, почувствовал себя виноватым. Он обожал ее прекрасный голос, ее присутствие действовало на него умиротворяюще. Как он только мог в ней усомниться! Мать совершенно права. Кто лучше нее мог позаботиться о его интересах? Она всегда умела найти для него верные слова. Он тут же раскаялся в своих недавних мыслях и устыдился того, что был непочтителен с ней при людях. Она его мать. Не следовало отвечать ей таким пренебрежительным тоном. Ему дали плохой совет. И опять мать права. С кем, как не с ней, лучше всего советоваться! Кто, кроме нее, разделит с ним все тяготы власти? Она всегда делала все ради его блага и свято оберегала его трон.

Надеясь вымолить прощение, король подошел к матери и с нежностью поцеловал ей руку:

— Простите меня, матушка, я не хотел…

Екатерина поняла, что первая партия выиграна. Пока она рядом, сын ни за что не решится перечить ей. Но вместе с тем она прекрасно понимала, что стоит ей отлучиться и любой, кто обладает сильным характером, без труда настроит безвольного короля против матери. Поэтому его заискивающий лепет вызвал у нее не умиление, а гнев. Как могло так случиться, что ее сын ничего не унаследовал от ее характера? И его брат, покойный Франциск II, вслед за которым Карл взошел на престол, тоже во всем походил на своего отца Генриха II. Грозные монархи в глазах народа, но в действительности беспомощные марионетки в чужих руках. Что сталось бы с королевством, не удерживай она железной рукой кормило власти? Екатерина ощутила приступ тоски, но тут же овладела собой. Не время предаваться пустым и бессмысленным сетованиям. Ей предстоят заботы поважнее обманутых материнских надежд.

— Карл, нет ли у вас известий о виновниках покушения на адмирала? Я знаю, что вы приказали провести расследование. Каковы результаты?

Вопрос этот был абсолютно бессмыслен, поскольку король никогда не бывал осведомлен о чем-либо лучше, чем она. Однако, хорошо зная характер сына, Екатерина сочла за благо не приступать с ходу к интересующему ее делу. Если бы она сперва спросила, что ему известно о вооружаемых адмиралом отрядах, Карл заверил бы ее, что ничего не знает, и впал бы в раздражение. Так ей ни за что не удалось бы вызвать его на откровенность. Дружба Колиньи была для него чем-то вроде новой любимой игрушки, судя по тому, в какое бешенство он пришел, узнав о покушении. Так что нападки на его нового друга были явно не лучшей тактикой. Разумнее во всем потакать ему, пока он во власти своей последней прихоти, а потом нетрудно будет заставить его изменить мнение. С Карлом всегда так.

— Ничего нового, матушка, — ответил король почти ласково. — Известно только, что дом, откуда стреляли в адмирала, принадлежит вассалу герцога Гиза. Но об этом вы уже знаете.

— Это еще не указывает на вину герцога, — заметила королева. — Вполне возможно, что вассал действовал самовольно, без его ведома. Или какой-то неизвестный безумец пробрался тайком в чужой дом. Мы не можем обвинять герцога в столь тяжком преступлении, не имея доказательств.

— Вы правы, сударыня. Мои люди заняты поиском доказательств. Но если все-таки герцог…

— Не стоит выносить приговор заранее, Карл. Обвинять герцога, нашего родственника, очень опасно. Мы должны действовать со всей возможной осмотрительностью. Запомните это и напомните своим людям, чтобы они не выдвигали необоснованных обвинений, не имея веских доказательств. Неоспоримых доказательств. Мы не имеем права рисковать, особенно сейчас, когда все предводители гугенотов собрались в столице. Десять тысяч их приспешников стоят у стен города. Если они поднимутся против нас, разразится новая война. И мы не можем быть уверены, что выйдем из нее победителями.

— Они не посмеют! — возмутился король. — Или вы думаете, они решатся на открытый мятеж против своего короля? Неужели вы и вправду полагаете, что наши друзья протестанты откажутся повиноваться моим приказам?

— Откуда нам знать, что они будут повиноваться, сир? Признаться, я очень боюсь как раз обратного, потому что противостоять им мы не в силах. Их слишком много. Меня постоянно терзает вопрос: на что им столько войска? У них уже более десяти тысяч в предместьях Парижа, а они снова набирают рекрутов. Зачем? Неужели боятся за свою жизнь? Или хотят отомстить за это злосчастное покушение? Разве слова короля им не достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности?

Король задумчиво молчал. Екатерина заметила, что ее стрела попала в цель. Карл не выносил, когда под сомнение ставилось его королевское слово. В его душе уже зародилось мучительное подозрение.

— Вам об этом уже доложили? — непринужденно спросила королева.

— Нет, сударыня, — устало ответил Карл IX. — Вы всегда осведомлены обо всем лучше меня.

— Полагаю, вам пора распорядиться, чтобы эти сведения проверили. Если они подтвердятся, нам придется действовать, и немедленно.

— Я сейчас же отдам приказ, сударыня. Благодарю вас за заботу о благе Франции. Не представляю себе, как бы я обходился без ваших мудрых советов.

Екатерина не ответила. Она снова задумалась. Что на самом деле известно Карлу? Она едва слушала сына. Нужно вызвать его на откровенность. Известие о том, что гугеноты собирают новые войска, кажется, застало его врасплох. Но не исключено, что он притворяется. Хотя вообще-то он выглядел скорее как человек, которому открылось нечто совершенно неожиданное. Предложить ему проверить сведения герцогини де Немур — неплохая идея. Таким образом Карл сможет удовлетворить свои королевские амбиции, сделав вид, что это его собственная инициатива. Нужно только найти способ скомпрометировать непосредственно адмирала. Доказать со всей очевидностью, что Колиньи обманывал короля, пользуясь его дружбой. Это будет удар без промаха. Карл придет в неописуемую ярость, убедившись в обмане и предательстве. И если у него не останется сомнений, без колебаний принесет в жертву своего нового друга. На это можно смело рассчитывать даже при том, что ход мыслей Карла не всегда предсказуем. Екатерина прекрасно понимала, что сын и слушать не станет того, кто попытается бросить тень на адмирала. Если только речь не пойдет о предательстве.

Беседу матери и сына прервали три коротких стука в дверь опочивальни. На пороге появился старший дворецкий короля, сообщивший, что три советника ее величества королевы — господин Гонди, хранитель королевской печати Бираг и господин Таванн — умоляют ее величество срочно принять их по чрезвычайно важному делу. Досадуя на это неуместное вмешательство, Екатерина тем не менее приказала немедленно впустить советников, даже не спрашивая согласия короля. Карл, обычно крайне щепетильный в вопросах этикета, настолько привык к властным повадкам матери, что давно перестал обращать внимание на подобные тонкости. Кроме того, если уж ее советники осмелились прервать разговор короля с матерью, значит, они действительно собираются сообщить нечто очень важное.