Воин и дева. Мир Николая Гумилева и Анны Ахматовой - Ольга Черненькова Страница 12

Между тем пришло время явиться на призывный участок, чтобы пройти медкомиссию. В октябре 1907 года. Гумилев, заняв деньги у ростовщика и скрыв от родителей, что не является уже студентом, отправляется в Россию. Сначала он едет в Киев, надеясь застать там Анну. Однако она в тот момент находилась в Севастополе. В Киеве Гумилев договорился о сотрудничестве с журналом «В мире искусств», печатавшим стихи модернистов В. Брюсова, А. Белого, А. Блока и др.

Николай прибыл в Царское Село, прошел комиссию и получил полное освобождение от исполнения воинского долга. Ему было выдано 30 октября свидетельство, что он «признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы». Его забраковали из-за астигматизма.

Анна все лето болела, потому снова жила в Севастополе. Болела легкими, врачи боялись развития туберкулеза. Она жаловалась в письме к Сергею фон Штейну: «Я болею, тоскую и худею. Был плеврит, бронхит и хронический катар легких. Теперь мучаюсь с горлом. Очень боюсь горловую чахотку. Она хуже легочной. Живем в крайней нужде. Приходится мыть полы, стирать».

Гумилев заехал в Севастополь по пути в Париж. Сделал крюк. Как они встретились после всего пережитого, нет свидетельств. Анна Андреевна утверждала, что она снова отказала ему. Теперь была причина благородная. Как она писала фон Штейну: «Не знаю, слышали ли Вы о моей болезни, которая отняла у меня надежду на возможность счастливой жизни». Да и было ли предложение? Она будто оправдывается. Возможно, Гумилев опять не спешил или в душе еще лелеял обиду. Впрочем, все это только предположения.

Доктора велели Ане забыть о курсах, куда она собиралась поступить. «Курсы – смерть». Она на них и не пошла, не желая расстраивать маму.

Гумилев привез ей подарки. Он всегда дарил ей что-нибудь. Книги, иконы, украшения, даже чадру, купленную на базаре в Константинополе. Уезжал, видимо, не столь безнадежно разочарованный. По крайней мере сразу по возвращении в Париж в ноябре 1907 года он стал писать новеллы «Радости земной любви» о Кавальканти. Болезнь любимой не была преградой, и он не переставал надеяться на счастье. Видимо, встреча не охладила пыл юного рыцаря.

«Радости земной любви» он тотчас послал Брюсову в «Весы», причем в письме предварил: «По романическим причинам мне хочется видеть их напечатанными возможно скорее». Новеллы имели посвящение Анне Андреевне Горенко. Написанные в стилистике средневековой любовной новеллы, они рассказывали о рыцарской любви и преданности благородного поэта Кавальканти к прекрасной Примавере.

Под куртуазной формой новеллы были скрыты личные переживания автора. Здесь есть брат неприступной Примаверы, с которым дружит Кавальканти. Кольцо, которое его возлюбленная якобы потеряла и попросила рыцаря помочь его найти. А когда искали, она нежно коснулась рукой его лица и губ. Это все тонкая игра кокетства, напоминающая Гумилеву об Анне. Еще тогда, в ранний царскосельский период их романа, был эпизод, когда Гумилев подарил Анне, совсем юной девочке, золотое колечко с рубином. Принимать такие подарки ей было нельзя – неприлично и не по возрасту. Она уронила кольцо, и оно провалилось в щель пола. Кольцо так и не нашли, как свидетельствовала потом Анна Андреевна.

Есть в новелле письмо, которое Примавера передает через старика Лоренцо, вызывая вспышку ревности в Кавальканти, не знающего, что это письмо предназначено ему. Видимо, все дорогое, все нежное собрал в этих новеллах Гумилев. Все, что хранил как самое ценное в своей памяти об их прежних встречах.

Есть здесь и пошлый венецианский сеньор, который посвятил сонет красоте Примаверы, воспел ее «в выражениях напыщенных и смешных», чем вызвал ревность Кавальканти. Ахматова сделала пометку на полях новеллы: «О глагольных рифмах». Значит, было, было! Бедный поэт решает «уехать навсегда в далекие страны или просто ударом стилета оборвать печальную нить своей жизни».

В первой новелле узнаваема даже манера Анны иронизировать над увлеченным юношей. Когда Кавальканти повествует о рыцаре, заказавшем золотую статую возлюбленной, чтобы плакать над ней, Примавера, выслушав трогательный рассказ, «заметила, что, несмотря на всю занимательность только что рассказанной истории, она всем рыцарским романам и любовным новеллам предпочитает книги благочестивого содержания»…

Ноябрь – мрачный месяц, он усугубляет хандру Гумилева. Однако поэт позирует Фармаковскому, который рисует его портрет, продолжает переписку с Брюсовым, бывает на художественных выставках и пишет стихи.

Не дожидаясь ответа от мэтра, он пишет снова и снова. Очевидно, существует потребность в собеседнике. Он признается: «Сам я все это время сильно нервничаю, как Вы можете видеть по почерку. Пишу мало, читаю еще меньше». Он сообщает Брюсову о сплине, о том, что часто ходит в зверинец кормить медведей хлебом.

С чем же связано такое напряженное, тягостное состояние Гумилева в ноябре – декабре 1907 года? Конечно, в первую очередь с неопределенностью его положения во всех смыслах. Это и поведение Анны, и необходимость возвращаться домой с признанием в том, что он не учится больше в Сорбонне. Да еще и денежные затруднения. И одиночество, и та внутренняя борьба, которая велась постоянно. В стихах и прозе в ноябре и декабре тема смерти превалирует над всеми остальными.