Три года революции и гражданской войны на Кубани - Даниил Скобцов Страница 12

В числе вопросов, поставленных именно этой частью фронтовиков Войсковому правительству на совещании в здании войсковой женской гимназии, где происходили тогда собрания, значилось, между прочим, как смотрит войсковое правительство на земельный вопрос.

Для успокоения именно этой части со стороны Войскового правительства выступил Л. С. Иваненко, свободный в таких случаях на язык, и громогласно заявил, что заподазривать Войсковое правительство данного состава в симпатиях к землевладельцам нет основания, – среди членов правительства имеется единственный землевладелец – это он, Иваненко, но, «чтобы характеризовать, как я смотрю на аграрную проблему в России, достаточно будет знать, что я принадлежу к партии социалистов-революционеров»…

Об этой части офицерства приходится сказать несколько слов.

Плоть от плоти и кость от кости всей казачьей служебно-рабочей массы, она взяла на свои плечи тяжелое бремя по тому моменту: это знаки офицерского отличия, – и с готовностью понесла это бремя, задерживаясь на фронте до последнего, неся при этом жертвы и в своем сознании человеческого достоинства, и своей кровью. Начало гражданской войны в этой среде отозвалось тем, что она, оказавшись гонимой, стала формировать сначала чисто офицерские отряды, противопоставив свои единицы тысячам озлобленной толпы. После, когда широкая казачья масса стала прозревать и поняла неизбежность борьбы, то именно эти офицеры начали формировать своих станичников в отряды и выводить из-под удара, пойдя затем с ними уже организованно умирать за родину и честь будущих поколений.

Многие имена этих героев остались неизвестными; они погибли и никто не узнает об их подвиге. Пусть эти немногие слова запомнятся читателями.

Первый съезд фронтовиков в целом не нашел возможным производить ломку уже сорганизованного, воздержался от вынесения решительных резолюций по поводу установившегося порядка на Кубани и, информировавшись сам, разъехался по своим частям. Лишь немногие, войдя во вкус политики, задержались в Крае.

После их отъезда Ивану Макаренко и другим пришлось ограничиться использованием лишь того впечатления, которое осталось от зычного голоса подъесаула Винникова и хитроумия Вианора Бардижа.

С особым настроением прибыли делегаты Кубанской Войсковой рады с июньского Общеказачьего съезда (см. выше) в Петрограде, среди них П. Л. Макаренко и И. С. Коробкин.

Наказ рады не принимать от имени войска никаких обязательств они добросовестно выполнили, а в смысле информации они имели возможность видеть и слышать в столице многое. В Петрограде в это время заседал 1-й Съезд Советов и было все еще полно эхом Съезда крестьянских депутатов и т. д.

Всероссийский казачий съезд состоялся 7-19 июня (ст. ст.). На нем было около 300 делегатов от 12 казачьих войск.

О заявлениях во время съезда кубанского делегата Петра Макаренко в «Известиях» Петроградского Совета рабочих депутатов от 7-20 июня (№ 88, 90 и 93) было напечатано, что «казаки постановили требовать ареста Ленина и его товарищей, этих бездельников, с которыми мы можем справиться». А в заключительной части резолюций самого казачьего съезда по политическому моменту говорилось, что «Временное правительство может опереться на казачество в борьбе с анархией…»

Но сами наши делегаты вернулись из Петрограда встревоженными.

Знаменитая фраза «селянского министра» Чернова, что «казакам де придется потесниться», – «они имеют большие наделы земли», – произвела крайне отрицательное впечатление как на самих казачьих делегатов, так и, по возвращении их к себе домой, на слушателей их докладов.

Интересно было наблюдать удивительную метаморфозу Петра Макаренко главы кубанской делегации. За одну-две недели, проведенных на всероссийской сцене, он бесконечно вырос по сравнению с тем, каким он был до поездки, – молодым педагогом, не снимавшим с плеч вицмундира Ведомства народного просвещения и прикрывавшим мундирные знаки отличия цветным кубанским башлыком…

Основным мотивом его доклада было заявление о необходимости казакам самим организоваться, чтобы быть в состоянии друзьям при нужде помочь, а с врагами справиться своими силами.

Много говорилось об общей склоке в государственном центре и пленении власти «толпой безответственных лиц».

Для подкрепления своих заявлений Петр Макаренко ссылался на мнение видных политических деятелей, – между прочим, на Г. В. Плеханова, – которых ему пришлось посетить в Петрограде и которые, будто бы, одобрили казачьи позиции.

Веселой минутой собрания с докладами делегатов была одна, когда другой член делегации И. С. Коробкин рассказал о храбрости Ленина.

На одном из собраний Съезда Советов, где присутствовали и наши делегаты для информации, Ленин сделал заявление, меряя шагами эстраду. Коробкин описал при этом всю неказистую фигуру будущего всероссийского диктатора: «небольшой человек с козлиной бородкой…»

И вот его спросили:

– Согласились бы вы, товарищ Ленин, взять теперь всю власть в свои руки?

– Да, взял бы, и знаю, что я стал бы делать.

Для всех нас, слушателей, перед которыми только что была нарисована общая безотрадная картина положения государственной власти, самоуверенность «человечка с козлиной бородой» показалась столь занимательной, что все дружно засмеялись. Тогда это было определенно весело. Но характерно то, что этот случай докладчик все же запомнил и счел нужным доложить раде.

Общее настроение, созданное докладами делегации, было тягостным, – правда, в глубине души все же оставалась вера в то, что, авось, в конце концов, все образуется.