Добрый медбрат - Чарльз Грабер Страница 11

Когда заканчивался алкоголь, он пил «Листерин» ^{39} или чистящее средство. 13 января 1984 года Чарли выпил бутылку и обратился в лазарет «Канопуса». «Я выпил какую-то отраву, – сказал он медику. – Я не очень хорошо себя чувствую». Это было уже третье его заявление о попытке суицида с тех пор, как он поступил на службу, и третий раз, когда он оказывался в психиатрическом отделении военно-морского госпиталя ^{40}. Однако, несмотря на все его имитации суицида, Чарли на самом деле не стремился себя убить; монахини в католической школе объяснили ему, что самоубийство – грех, а Чарли не хотел после смерти оказаться в чистилище ^{41}. Но он мог заставить себя заболеть, а это было по многим параметрам лучше. Все любят тебя сильнее, когда ты умираешь.

Чарли еще восстанавливался ^{42} после попытки самоубийства в отделении интенсивной терапии, когда к нему пришла Мишель Томлинсон. Мишель была медсестрой в отделении телеметрии больницы Уоррена, другом Чарли и, как он надеялся, могла бы стать кем-то бóльшим для него. Он знал, что между ними есть взаимопонимание. Во время смены всегда наступали моменты, когда все пациенты проверены, а бумаги заполнены, и эти паузы Чарли и Мишель занимали беседами. Чарли считал, что они с Мишель очень похожи. Мишель тоже была в депрессии. Она ценила его. Их даже можно было бы назвать родственными душами.

Мишель видела Чарли так, как он хотел бы, чтобы его видели. Она жалела его. Она видела его глубину и боль и отвечала на нее материнской заботой. Он был раненым птенцом. Мишель принялась его лечить своим вниманием. Именно она предложила, чтобы Чарли перевели в психиатрическую клинику Мюленберг в Бетлехеме, штат Пенсильвания. У Мишель были там знакомые, как она говорила. Это была хорошая идея. Чарли она понравилась. Он попросил о переводе, доехал туда на скорой и начал устраиваться. Мишель оказалась права. Ему понравился Мюленберг. Мишель приходила туда, приносила цветы. Она придвигала стул и садилась рядом с Чарли. Даже на больничной койке и после попытки суицида он мог ее рассмешить. Он шутил над собой, был смешным и обаятельным – по крайней мере, ей так казалось. Мысль об этом, надежды, которые у Чарли появились в связи с этим, заняли настолько прочное место в его голове, что он выписался из Мюленберга под собственный залог – как раз вовремя, чтобы встретиться с адвокатом жены.

Чарли был решительно настроен самостоятельно представлять свои интересы при разводе ^{43}. Развод сам по себе уже ударил по его карману, так что платить незнакомцу только за его ученую степень, для того чтобы ускорить процесс, казалось бессмысленным. На самом деле Чарли предвкушал примерку новой роли собственного адвоката, и ему не терпелось показать, что он может говорить как юрист и вообще справляться с этой задачей. Он умел быстро учиться и не сомневался в том, что способен дать отпор профессиональному адвокату Эдриэнн, местному юристу по имени Эрнест Да. Чарли показалось странным, что союз, заключенный именем Господа в красивом банкетном зале, может быть расторгнут адвокатом, сидящим за офисным столом. Да предоставил список совместно приобретенных вещей, разделенный поровну. Ей останется дом, ему – «хонда» и «форд». Восточный ковер и китайский фарфор они продадут. Остальные вещи легко помещались в багажник его «эскорта» для десятиминутной перевозки по трассе 22 до его новой квартиры в другой части Филлипсберга.

Чарли по объявлению в газете нашел квартиру в подвале семидесятилетнего каменного дома ^{44} и договорился об аренде по телефону, даже не посмотрев ее вживую.

Хозяйка отнеслась настороженно к странному мужчине, который захотел снять квартиру по телефону, но успокоилась, узнав, что он давно работает медбратом, воспитывает детей и не курит. Чарли не упомянул лишь одну деталь: ее потенциальный жилец звонит ей из отделения психиатрии. Он рассказал об этом Мишель, когда вернулся на работу в Уоррен.

На работе он, казалось, привязан к ней, будто щенок. Мишель была матерью-одиночкой на работе с полной занятостью, недавно прошедшая через утомительный развод и неустойчивые отношения с Джерри, который то был ее бойфрендом, то не был. Чарли стал для нее утешением. Какая бы абсурдная история ни случалась с Мишель в ее неудавшейся жизни, Чарли рассказывал нечто подобное, а то и более странное. Он всегда был готов выложить очередную главу своей нелепой жизни. Они называли это вечеринкой неудачников, шутя, но понимая, что это именно она. Поэтому когда они с Джерри расстались на неделю, Мишель подумала: какого черта! можно попробовать, – и нарушила свое правило не встречаться с коллегами. Она разрешила Чарли разок сводить ее поужинать.