Катары - Патрик Вебер Страница 10

Историк посмотрел на часы. С тех пор, как незнакомец назначил ему встречу, прошло ровно двадцать шесть минут. Немного поразмыслив, он твердо уверился: то был эмиссар, посланный Филиппой. Возможно, письмо, подсунутое в книгу Рана, было предвестником этой встречи. Ле Биан улыбнулся. Он продвигался в своих разысканиях все дальше — теперь он уест Жуайё, который не верил в звонок от катаров. Еще немного обдумав эту радостную мысль, он посмотрел на часы вновь. Незнакомец опаздывал уже на две минуты. Ле Биан забеспокоился: появилось смутное чувство, что случилось несчастье. Он сам не знал почему, но был уверен, что этот человек, которого он видел в первый раз, опоздать не может.

Ле Биан вошел в густые заросли, разросшиеся за зданием ванн. Шум ручья неподалеку заглушал звук его шагов. Как далек он был от всего мира в этой деревушке Юсса — и как в то же самое время все ему здесь казалось уже родным и привычным! Ле Биан сделал еще несколько шагов, и тут его внимание привлек непривычный звук. Это было не журчание текущей воды, не мяуканье кошки, которая гонится за землеройкой. Нет — это было больше похоже на слабый стон; чем дальше Ле Биан шел, тем ясней он слышался. Историк ускорил шаг, и вскоре сомнения пропали: здесь совсем неподалеку стонал человек.

Сердце его заколотилось. Он подбежал к лужайке высоких трав и осторожно раздвинул их. Там, раскрыв рот, лежал человек. Именно он заходил в кафе, уронил перед Ле Бианом газету и назначил ему встречу. Видно было, как страшно он мучается, но Ле Биана узнал сразу.

— О! — простонал он. — Берегитесь, они хотят помешать вам!

— Кто — они? — спросил Ле Биан. Он боялся прикоснуться к лежащему, чтобы не сделать ему еще больнее.

— Эсэсовцы, — прошептал тот. — Они до сих пор здесь! Вам надо найти Рана… Отто Рана…

— Отто Рана?! — воскликнул Ле Биан. — Но он же давно умер! Объясните же, что вы хотите сказать?

Собеседник хотел было ему ответить, но смог издать только протяжный хрип. Его шея внезапно дернулась в последний раз, потом одеревенела, и голова запрокинулась назад, глаза закатились. Ле Биан отскочил назад. Все произошло так быстро! Он ругал себя. Мог ли он что-нибудь сделать для этого несчастного? Да нет: когда он пришел на место встречи, было уже поздно. Вставал вопрос, как именно он был убит. Ле Биан заметил, что из-за спины у покойника торчит какой-то деревянный отросток. Он перевернул труп и увидел стрелу. Четырехлопастную стрелу, выпущенную из арбалета, — совершенно как в Средние века. Историк разглядел ее поближе и увидел маленькую деталь: неприметную эмблему, вырезанную в дереве. Он вынул блокнотик и наскоро зарисовал ее: катарский крест с двойной руной SS.

Ле Биан закрыл блокнот и принялся обыскивать несчастного. Но в карманах у того ничего не нашлось: ни бумажника, ни бумажки, ни малейшей приметы, позволяющей установить личность. Историк встал. Как ни странно, он совсем не боялся — а ведь был он на том самом месте, где человека насмерть уложила стрела, попавшая прямо в спину. У него была твердая уверенность: если бы ему суждено было быть убитым, его бы убили уже много минут назад. Затем он вспомнил про полицию — надо ее уведомить! Но в таком случае сможет ли он продолжать свои поиски? И что полиция подумает о его бестолковой истории — звонке от какой-то Филиппы? Ле Биан подумал: тело так или иначе найдут, начнется следствие законным порядком. Сейчас еще рано; никто не видел, как он зашел за здание ванн, и маловероятно, что у него будут неприятности. Он машинально вытащил платок, стер со стрелы отпечатки пальцев и больше к телу не прикасался. Историк сам удивился, как хладнокровно и методично действует. Но бесчувственным он не остался: по дороге обратно в деревню искаженное болью лицо этого человека так и стояло отпечатанным у него в памяти.

«Эсэсовцы — они до сих пор здесь…»

Последние слова несчастного звучали в уме. Отчего же тот просил его найти Отто Рана — человека, погибшего тринадцать лет тому назад? А Филиппа звала его на помощь — все это вместе казалось ему и трагическим и абсурдным. Когда вдали показался деревенский бар, пришла в голову другая мучительная мысль. Какое он завтра выдумает оправдание, чтобы не возвращаться в коллеж?