Последние сто дней рейха - Джон Толанд

Утром 27 января 1945 года среди 10 000 заключенных лагеря Шталаг Люфт III (в нем содержались пленные американские и английские летчики), расположенного всего лишь в 160 километрах от Берлина, воцарилась атмосфера возбужденного ожидания. Несмотря на обжигающий холод и непрекращающийся снег, падавший большими хлопьями, заключенные сидели скорчившись в бараках и обсуждали последние новости: русские находятся менее чем в тридцати километрах на восток и продолжают наступление.

Двумя неделями ранее первые сообщения о наступлении Красной Армии стали поступать от словоохотливых охранников. Заключенные пребывали в прекрасном расположении духа до тех пор, пока несколько охранников-головорезов не намекнули, что из Берлина поступил приказ превратить лагерь в неприступную крепость и держаться в ней до конца. Несколько дней спустя среди заключенных распространился еще один слух о том, что немцы собираются использовать военнопленных в качестве заложников и расстрелять их в том случае, если русские попытаются захватить район. За этим слухом последовал еще один: немцы собираются оборудовать в душевых комнатах газовые камеры и просто уничтожить заключенных.

Дух военнопленных упал настолько, что Артур Ванаман, бригадный генерал армии США и старший по званию среди заключенных, направил в пять блоков лагеря директиву с указанием запретить распространение слухов и ускорить подготовку к возможному насильственному перемещению на запад.

Один из заключенных лагеря написал в своем дневнике: "Наш барак похож на заседание кружка кройки и шитья из общества помощи престарелым". Мужчины сидели, скрестив ноги, на нарах, и кроили перчатки из подкладок шинелей, придумывали зимние шапки, маски для защиты от холодного ветра, шили импровизированные ранцы из брюк. Некоторые молодые наиболее находчивые солдаты даже делали лыжи из отходов пиломатериалов и досок от нар.

Тем не менее слухи продолжали распространяться, и 26 января Ванаман организовал собрание в одном из самых больших помещений лагеря. Он, широко шагая, поднялся на возвышение и объявил, что слушал недавно новости Би-Би-Си по радиоприемнику, нелегально доставленному в лагерь, и там сказали, что русские находятся от них всего лишь в двадцати милях. Он жестом попросил стихнуть восторженные возгласы и сообщил, что им всем, возможно, придется отправиться пешком через всю Германию. "Наш лучший шанс выжить — это быть одной командой, готовой выдержать любые испытания. Бог наша единственная надежда, и мы должны довериться ему".

К утру 27 января заключенные Шталага Люфт III были готовы. Снаряжение, необходимое для эвакуации, сложили у дверей каждого барака, другие вещи лежали на нарах, в любой момент готовые для быстрой укладки. Падал снег, люди со странным выражением умиротворения и спокойствия на лицах напряженно ждали. Многие не отрываясь смотрели за высокие заборы, обтянутые колючей проволокой, на стройные ряды покрытых снегом сосен, за которыми их ждала неизвестность.

Было время, когда Гитлер держал под контролем почти всю Европу и Северную Африку. Его армии вторглись вглубь России и захватили территорию, большую, чем та, которой когда-то владела Римская империя. Спустя пять с половиной лет после начала войны его необъятная империя сократилась до границ собственно Германии. Американская, британская, канадская и французская армии изготовились к последнему броску по всей западной границе Германии от Голландии до Швейцарии. На Восточном фронте от теплых вод Адриатики до холодного Балтийского моря в десятках мест в линии обороны вермахта зияли бреши. После освобождения половины Югославии, большей части территории Венгрии и трети Чехословакии на востоке, Красная Армия продолжала свое самое широкомасштабное в истории войн наступление уже в течение пятнадцати дней.

12 января почти 3 миллиона советских солдат — более чем в десятки раз превышавшие по численности войска союзников, высадившихся в Европе, — после массированной артиллерийской подготовки и при поддержке казавшегося нескончаемым потока танков «ИС» и Т-34, внезапно атаковали 75-тысячную плохо вооруженную группировку немецких войск по всему фронту от Балтийского побережья до центральной части Польши. На самом северном участке 3-й Белорусский фронт под командованием маршала Ивана Даниловича Черняховского ^[1] стремительно вышел к Кенигсбергу — историческому центру Восточной Пруссии. На левом фланге войска 2-го Белорусского фронта под командованием молодого и энергичного маршала Константина Рокоссовского вышли к Данцигу и приближались к Танненбергу, где во время первой мировой войны Германия одержала одну из своих самых триумфальных побед. Войсками 1-го Белорусского фронта, наступавшими южнее, командовал один из самых талантливых полководцев Красной Армии — маршал Георгий Жуков. Его соединения взяли за три дня Варшаву и теперь окружали Познань, а конечной своей целью видели взятие Берлина. И, наконец, на самом южном фланге широкомасштабного наступления находился 1-й Украинский фронт под командованием маршала Ивана Конева — именно его войска приближались к уже упоминавшемуся концлагерю Шталаг Люфт III.

Войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов вели боевые действия против немецкой группы армий «Север» (командующий генерал-полковник Г. Рейнхардт ^[2]) и завершили ее окружение в Восточной Пруссии. Командующий 4-й армией, генерал Фридрих Хосбах, невзирая на категорический запрет Гитлера, по своей собственной инициативе начал отходить на запад. Рокоссовский уже вклинился в расположение немецких войск почти на 350 км, обойдя Хосбаха, и тот понимал, что если не удастся отойти с боем, то его войска будут сметены. Более того, Хосбах знал, что его долгом было открыть коридор для отхода полумиллиона мирных жителей из Восточной Пруссии, двигавшихся в повозках и пешком.

Непосредственный начальник Хосбаха Рейнхардт одобрил этот шаг, но генерал Гейнц Гудериан, начальник генерального штаба сухопутных войск, осуществлявший общее руководство Восточным фронтом, пришел в ярость, когда узнал, что основная часть территории Восточной Пруссии уже отдана практически без сопротивления и без его ведома. Рожденный в местечке у реки Висла, в Восточной Пруссии, Гудериан был воспитан в духе ненависти к России и считал ее своим смертельным врагом. ^[3] Пруссак до мозга костей, он был полон решимости защищать свою родину от большевиков. И тем не менее он решительно встал на сторону как Хосбаха, так и Рейнхардта, когда Гитлер вызвал их в рейхсканцелярию и обвинил в государственной измене. "Они заслуживают того, чтобы их отдали под трибунал, — сказал фюрер. — Их и их подчиненных следует разогнать".