Александр Коротков - Теодор Гладков

Загадки окружили будущего «Короля нелегалов» со дня рождения. И в самом деле, родился Александр Коротков 22 ноября 1909 года в Москве, но вполне мог бы появиться на свет, если бы не семейная тайна — в… Китае. Дело в том, что отец мальчика Михаил Антонович Коротков служил в ту пору в отделении Русско-Азиатского банка в городе Кульдже, в Китае. Город этот располагался вблизи границы с Российской империей, ныне — суверенным Казахстаном. За несколько месяцев до рождения Саши мать семейства Анна Павловна схватила в охапку двоих старших детей, дочь Нину и сына Павла, и уехала в Москву.

Причина распада семьи для Александра так и осталась тайной навсегда. Мать до конца своих дней не поддерживала с бывшим мужем никаких отношений, более того, взяла с младшего сына слово, что тот никогда не будет встречаться с родителем. Удивительно, но Александр Коротков слово, данное матери в весьма нежном возрасте, сдержал. Отец большую часть жизни по-прежнему работал в банках в разных российских городах. Однажды он приехал в Москву (Анны Павловны уже не было в живых) и через старшего сына Павла изъявил желание повидать младшего, тогда уже полковника. Поддавшись на уговоры брата, Александр Михайлович, скрепя сердце, согласился, вышел из дома, но до назначенного места встречи так и не добрался.

В семейном архиве есть фотография красивого молодого мужчины, хорошо одетого, с усами и бородкой, по словам вдовы Александра Михайловича, вроде бы отца Короткова. Но сама она в этом не уверена, а ни Павла, ни Нины, которые видели Михаила Антоновича и могли бы опознать его на снимке, уже нет в живых. Есть предположение, что Михаил Антонович происходил из кубанских казаков, Анна же Павловна принадлежала к купеческому роду.

До этого таинственного развода (к слову, неизвестно, был ли он до революции официально оформлен через констисторию — духовное учреждение, которое кроме многого прочего осуществляло над мирянами суд по делам о браке и разводе), семья жила не богато, но, скажем так — вполне обеспеченно. Еще до замужества Анна Павловна получила хорошее по тем временам образование в женской гимназии. До революции успела закончить гимназию и дочь Нина.

Малой родиной Александра Короткова стала обширная территория между Самотекой и Большой Сухаревской площадью, на которой до 1934 года напротив великолепного ансамбля Шереметевской больницы ^[1] гордо возвышалась знаменитая Сухарева башня, а также примыкающие по внешней стороне Садового кольца к 1-й Мещанской улице переулки и тупички. Здесь, в 3-м Троицком переулке и поселилась Анна Павловна.

По договоренности с мужем Анна Павловна оставила при себе дочь Нину и новорожденного Сашу. Михаил Антонович же забрал к себе старшего сына Павла. Впрочем, на самом деле Павел с отцом никогда не жил. Михаил Антонович передал его на воспитание своей бездетной сестре Марии, которая с мужем, профессором химического факультета Московского университета Евгением Степановичем Пржевальским, жила неподалеку, на 3-й Мещанской улице. Братья сызмальства дружили, невзирая на разницу в возрасте, и виделись почти каждодневно то в одном, то в другом доме.

После того как Анна Павловна рассталась с мужем, материальное положение семьи с благополучного скатилось в годы Мировой и Гражданской войн в откровенную, неприкрытую бедность. В двух смежных комнатах теперь коммунальной квартиры жили впятером: сама Анна Павловна, ее мать, дочь Нина (по мужу, с которым она вскоре развелась, Трачевская) с сыном Валерием и Саша. Александр очень любил племянника и сильно горевал, когда Валерий, ставший после краткосрочных курсов младшим лейтенантом, погиб на фронте в самом конце Великой Отечественной войны. Тогда полковник Коротков потратил много времени и усилий, чтобы отыскать в Венгрии могилу племянника.

После революции Анна Павловна до самого выхода на пенсию много лет работала секретарем-машинисткой в редакции какой-то газеты здесь же, на Самотеке. Сестра Нина тоже работала машинисткой (тогда говорили пишбарышней) в разных учреждениях.

Ирина Александровна, вдова Александра Михайловича, со слов мужа рассказала автору, что в период Гражданской войны и после нее семья настолько бедствовала, что Анна Павловна вынуждена была на время отдать Сашу в детдом, располагавшийся по левой стороне Петроградского шоссе сразу за Тверской заставой и путепроводом.

Младшая дочь Короткова Юля вспомнила эпизод, рассказанный ей отцом. В детдоме случился пожар, выгорела кладовка, где хранились скудные запасы провизии. (Возможно, то был поджог, чтобы скрыть недостачу драгоценных продуктов.) Пожар быстро потушили. А ребятишки-воспитанники вволю наелись печеной, вернее, полусгоревшей в пламени картошки.

Район, где прошли детские годы братьев Коротковых, испокон считался криминогенным и частенько фигурировал в ежедневных сводках и дореволюционной полиции, и рабоче-крестьянской милиции. Вокруг Сухаревой башни каждое воскресенье бушевало и бурлило знаменитое всероссийское торжище — Сухаревка. Возникло оно после бегства французов из Москвы в 1812 году и просуществовало до 1925 года. Здесь собирались десятки тысяч людей, торговали всем, чем угодно, от сапог с картонными подметками и сахарина в пакетиках, до антиквариата, среди которого попадались и подлинные раритеты. Естественно, что Сухаревка, словно магнит железные опилки, притягивала к себе всех московских карманников, карточных шулеров, игроков в «три листика», «веревочку», «скорлупку» и прочие жульнические забавы. Появлялись на Сухаревке и настоящие громилы.

Не лучшей репутацией с тех же незапамятных времен, описанных «Дядей Гиляем» — знаменитым московским журналистом Владимиром Гиляровским, пользовался Цветной бульвар. До революции вливавшиеся в него переулки сплошь были застолблены притонами самого низкого пошиба, воровскими «малинами», подпольными публичными домами. В революцию и Гражданскую войну дома терпимости прикрыли, многих матерых бандитов, вроде Кошелькова и Сабана, постреляла ЧК и лихие ребята из угро. И все же этот район оставался достаточно опасным. Воры, налетчики и «марухи» здесь не переводились, равно как и многочисленная местная шпана.

Не один сверстник Павла и Александра по двору и школе пошел по этой кривой дорожке и кончил кто тюрьмой, а кто расстрелом, по-уличному — «стенкой». По счастью, братьям хотелось учиться, и это спасло их от пагубного влияния улицы. Школа, а несколько позже увлечение спортом стали для них настоящей палочкой-выручалочкой. Зато опасное соседство выработало у них обоих умение при случае жестко постоять за себя.