История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

В основание настоящего труда легло десятилетнее изучение жизни и военных деяний запорожских казаков, прославивших себя бессмертными подвигами в борьбе за веру, народность и отечество. Вся «История запорожских казаков», по плану автора, выйдет в трех томах, причем первый том посвящен исключительно изображению внутреннего быта запорожской общины, второй и третий тома посвящены фактическому изложению событий казацких деяний начиная с конца XV и кончая второю половиной XVIII века. Главным пособием при изображении судеб Запорожья, помимо печатных южнорусских летописей, польских хроник и различных мемуаров, для автора труда служили писаные документы, разбросанные во многих местах России по государственным архивам и частным хранилищам (в Одессе, Киеве, Екатеринославе, Харькове, Москве, Петербурге, Архангельске, Соловецком монастыре) и так или иначе касающиеся жизни и военных подвигов запорожских казаков. Но кроме архивных материалов в основание «Истории» легло и многолетнее изучение автором топографии Запорожского края: изучению топографии края автор всегда придавал огромное и первейшее значение, и потому, прежде чем взяться за изображение исторических судеб войска запорожских низовых казаков, он много раз объезжал все места бывших Сечей, много раз плавал по Днепру, спускался через пороги, осматривал острова, балки, леса, шляхи, кладбища, церковные древности, записывал казацкие песни, народные предания, вскрывал погребальные курганы и изучал все более или менее значительные частные и общественные собрания запорожских древностей. Во всем этом он руководствовался исключительно любовью к запорожским казакам, зародившейся у него еще с очень раннего детского возраста, когда отец его, грамотей-самоучка, читал ему бессмертное произведение Гоголя «Тарас Бульба» и заставлял шестилетнего мальчика рыдать горькими слезами над страшной участью героя повести. Впечатление детства так было сильно, что привело автора, уже в зрелом возрасте, сперва к пешему хождению, а потом и к поездкам по запорожским урочищам. Эти поездки из года в год повторялись и под конец сделались для него столь же необходимы, как необходимы человеку пища, питье и воздух. Этим обстоятельством объясняется тот страстный тон и те невольные ошибки, которыми проникнут и исполнен первый печатный труд автора «Запорожье», так недружелюбно встреченный рецензентом господином Житецким, но с полной объективностью оцененный известным учено-литературным деятелем господином Пыпиным. В настоящем труде автор старался исправить прежние ошибки и заблуждения и потому в состав его ввел из прежних своих работ только пять глав, да и то в совершенно исправленном и дополненном виде. По примеру прежних изданий автор нашел нужным иллюстрировать и настоящее издание, чтобы сделать его полезным не только для людей, интересующихся одной историей, но и для людей, которые пожелали бы художественно изобразить тот или другой момент из исторической жизни запорожских казаков. В этом случае он пользовался указаниями и альбомами известного художника Ильи Ефимовича Репина. Впрочем, зная по опыту, каких громадных денег стоят у нас, в России, иллюстрированные издания, автор «Истории» не смел бы и мечтать о том, если бы к нему не пришел на помощь просвещенный любитель запорожской старины – землевладелец Херсонского уезда Николай Николаевич Комстадиус. В заключение автор «Истории» не может не привести для читателя отрывка из введения, сделанного в прошлом веке малороссийским летописцем Самуилом Величко в его «Летописи событий Юго-Западной России». «Ласковый читатель, если тебе в настоящем моем труде что-либо покажется зазорным и несправедливым, то, быть может, оно так и есть. Ты же, когда бы тебе удалось достать более совершенных и других каких-либо казацких летописцев, отложивши свою лень и благонравно покрывши в этом деле мое невежество, сообразно с теми летописцами, не уничтожая, однако, и моего ничтожного труда, волен исправить все данным тебе от Бога разумом! Да и трудно человеку «домацатись» во всем правды и знания, и если более ранние описатели казацких деяний в своих трудах ошибаются, то с ними ошибаюсь и я, согласно слову Писания, что всяк человек ложь есть».