Гавел - Михаэл Жантовский

Прежде чем очередная роща падет жертвой чьего-либо желания написать книгу, ее будущему автору следует хотя бы мысленно задать себе три вопроса и попытаться на них ответить. Интересует ли эта тема еще кого-то, кроме него самого? Написано ли уже на эту тему что-то другое, что могло бы удовлетворить такой интерес? И тот ли он человек, которому стоит браться за эту тему?

Вацлав Гавел принадлежал к числу наиболее примечательных политиков прошлого столетия. Рассуждая о Гавеле, прошедшем уникальный жизненный путь – ребенок известных родителей, изгой, мировая знаменитость, – трудно избежать разного рода упрощений. Однако вряд ли можно сомневаться в том, что он сыграл важнейшую роль в деле ликвидации одной из самых соблазнительных утопий всех времен и стоял во главе одного из самых драматических общественных преобразований в современной чешской и европейской истории.

Неожиданному, почти сказочному превращению Гавела в главу государства удивлялись многие, включая его самого, но на самом деле в этом не было ничего чудесного или случайного. Автор данной книги постарается показать, что стремление исцелять мир присутствовало в жизни Гавела еще с тех пор, как в десятилетнем возрасте он придумал фабрику по производству добра. Благодаря исключительному чувству ответственности, побуждавшему его отстаивать свои взгляды перед лицом любых испытаний, и его не слишком заметной, но тем более действенной самодисциплине и упорству при решении стоящих перед ним задач, он в ноябре 1989 года оказался не только самым логичным, но и единственно возможным претендентом на роль лидера революции.

Личность Гавела, однако, неверно сводить лишь к образу диссидента или политика. Он был также незаурядным мыслителем и стремился последовательно применять результаты своих размышлений и лежащие в их основе этические принципы в политической практике. Можно с сомнением относиться к оценке Гавела как оригинального мыслителя мирового масштаба. Как бы он ни был начитан, ему недоставало регулярного образования, широты эрудиции и систематического самоотречения истинного ученого. Да он и сам иной раз напоминал читателям и слушателям об этих своих недостатках. Нравственная философия Гавела укладывается в три принципа, неразрывно связанные с его именем. Первый – это «сила бессильных», давший заглавие наиболее известному из его эссе; своей простотой он производит впечатление чуть ли не слогана. Казалось бы, этот эффектный лозунг трудно применить к большинству ситуаций повседневной жизни, где сильные всесильны, а бессильные всецело оправдывают такую свою характеристику. Парадоксальным образом этот принцип оказывается еще менее применимым в ситуации, когда бессильные вдруг встают у руля власти. И все же эта идея наложила неизгладимый отпечаток на революцию – одну из немногих в истории, не потребовавшую человеческих жертв. Второй принцип, «жизнь в правде», звучит почти мессиански, заставляя подозревать его автора в прожектерстве, лицемерии и дешевом популизме. К тому же, если следовать привычной трактовке слова «правда», приходится признать, что Гавел иногда сам изменял собственному учению. Однако вряд ли можно упрекнуть его в нехватке решимости руководствоваться этим принципом со всей искренностью, на какую он был способен. Триаду замыкает принцип «ответственности», источником которой является «память бытия». Все остальное, как говорится, только комментарий.

Гавел не оставил после себя ни обобщающих трудов, ни стройной философской системы. В ряде своих метафизических размышлений, относящихся в основном к периоду его президентства, он опасно заигрывает с идеями популярной философии Нью-эйдж. Однако в целом мышление Гавела отличается кристальной нравственной ясностью и последовательностью.

Гавел был не только диссидентом, политиком и мыслителем, но еще и блестящим писателем, остроумным и оригинальным. Своим успехом на этом поприще он не был обязан ни общественному признанию, ни достижениям в сфере политики. Как драматург он прославился задолго до того, как стал самым известным чехословацким узником совести, а тем более президентом. Напротив, можно сказать, что литературная ипостась Гавела страдала от его общественной деятельности. Вершиной его творчества принято считать произведения середины шестидесятых годов – пьесы «Праздник в саду» (1964) и «Уведомление» (1965). Хотя коммунистические комиссары от культуры всегда относились к нему в лучшем случае настороженно, в этот период он пользовался значительной творческой свободой и реализовал немало шансов. Красноречивым напоминанием об авторском потенциале Гавела была его последняя пьеса «Уход» (2008), которую он начал писать еще до избрания его президентом, а закончил уже после выхода в отставку. Семидесятые и восьмидесятые годы ознаменовались появлением нескольких маленьких жемчужин: одноактных пьес «Аудиенция» и «Вернисаж» (обе 1975), впечатляющей нравственной драмы «Искушение» (1985), примечательных пьес «Опера нищих» (1972) и Largo Desolato (1984), а также менее успешных опытов «Заговорщики» (1971) и «Гостиница в горах» (1976). Об уникальной способности Гавела к самоанализу и его всесокрушающем юморе свидетельствуют обе его автобиографии – «Заочный допрос» (1986) и «Пожалуйста, коротко» (2006), – написанные в форме интервью с Карелом Гвиждялой. К периоду президентства относятся «Летние размышления» (1991), задуманные как своего рода политический манифест, а также десятки речей и выступлений. Гавел неизменно писал их сам, но хотя они как небо и земля отличаются от привычных образцов политической риторики, сам этот жанр, безусловно, не позволял глубоко раскрыть тему или добиться художественной цельности. Тексты Гавела диссидентской поры, в том числе некоторые из его наиболее памятных эссе, как и необычная эпистолярная подборка «Письма Ольге» (1983), представляют собой сплав беллетристической прозы, философских размышлений и политической полемики. Их достоинства были особенно заметны в контексте периода, когда они писались; тем не менее некоторые из них, несомненно, выдержали испытание временем и новыми обстоятельствами.