Мятежный век. От Якова I до Славной революции - Питер Акройд

Сэр Роберт Кэри во весь опор скакал из Лондона в Эдинбург по Великой Северной дороге. Одну ночь он провел в Йоркшире, другую – уже в Нортумберленде и появился во дворце Холируд «весь в синяках и ссадинах от серьезных падений». Он проскакал более 530 километров. Был поздний вечер субботы 26 марта 1603 года, но его сразу проводили в покои короля Шотландии Якова VI. Преклонив колено, сэр Кэри объявил его «королем Англии, Шотландии и Ирландии». В подтверждение подлинности известия он предъявил кольцо с сапфиром, брошенное ему сестрой, леди Скроуп, из окна Ричмондского дворца сразу после кончины Елизаветы I. «Вот, – сказал Кэри своему новому монарху, – синее кольцо от прекрасной дамы».

«Этого достаточно, – согласился Яков, – вы надежный вестник». Король сам заранее вручил это кольцо леди Скроуп как условный знак на случай смерти королевы.

Толпа прелатов и пэров Англии тем временем встретила у ворот Уайтхолла сэра Роберта Сесила, главного советника старой королевы. Оттуда все они проследовали к Чипсайдскому кресту, где Сесил провозгласил Якова королем. Огни праздничных костров и благовест церквей ознаменовали быструю и спокойную передачу власти. Сам Сесил заявил, что «провел корабль короля Якова в нужную гавань, избежав волн и течений, которые могли опрокинуть судно». Советник вступил в тайную переписку с Яковом, как только Елизавета слегла, он побуждал шотландского короля хранить «твердость сердца в мире мягкости».

5 апреля Яков покинул Эдинбург и отправился в свое новое королевство. Он был шотландским монархом тридцать шесть лет, оказавшись на троне в возрасте тринадцати месяцев от роду после вынужденного отречения от престола его матери королевы Шотландии Марии Стюарт. Яков был успешным, если не выдающимся правителем, умело обуздывающим амбиции склонного к раздорам духовенства и болезненно самолюбивой знати. Из-за своенравного и воинственного духа шотландских лордов он, по словам французского посла, с раннего детства жил в постоянном страхе. Тем не менее хитростью и изворотливостью Якову удалось удержать на своей голове корону Шотландии. Теперь, как говорил король своим приверженцам, перед ним лежит Земля обетованная. Он уже отослал Совету в Вестминстере просьбу о деньгах, не имея средств на достойное путешествие на юг.

Наверное, Яков не ожидал от новых подданных столь горячего и радушного приема. Позже он вспоминал: «Самые разные люди бросали дела и бежали, даже неслись мне навстречу». Они собирались толпами, дабы разглядеть короля, поскольку никто еще не жил при правлении монарха мужского пола. Самого же Якова поразило процветание страны и очевидное богатство ее властей. Впоследствии он изрек, что первые три года на новом троне прошли для него «как Рождественский праздник». До Лондона король ехал целый месяц, в основном потому, что не хотел присутствовать на погребении своей предшественницы. Он не испытывал особой любви к Елизавете: она тянула с признанием его прав престолонаследия и (что, по-видимому, важнее) отдала приказ о казни его матери.

В середине апреля Яков достиг Йорка, куда встречать его прибыл Сесил. «Пусть вы всего лишь маленький человек, – объявил ему король, – мы уверенно возложим на ваши плечи большое дело». В городе Ньюарк-он-Трент Яков распорядился немедленно повесить карманного вора, посягнувшего на достояние членов королевской свиты, – король недостаточно хорошо знал законы общего права Англии. Во многом он еще оставался чужестранцем. В Бёрли-бай-Стамфорд Яков упал с лошади и сломал ключицу, продвижение к Лондону замедлилось. Три-четыре дня король отдыхал в Хартфордшире в загородном особняке Роберта Сесила Теобальдс-Хаус, где с наслаждением возвел в рыцарское достоинство значительное количество подданных.

Яков оказался настолько щедр на титулы, что его обвинили в расточительстве. За все время правления Елизаветы появилось 878 новых рыцарей, а в течение всего четырех первых месяцев при новом короле этой чести удостоилось 906 человек. Королева Елизавета даровала дворянство тем, кто, с ее точки зрения, имел реальные заслуги или достоинства; король Яков считал это просто знаком положения в обществе. Говорят, что однажды он посвятил в рыцари кусок говядины со словами «Вставайте, сэр Филей». В другой раз он не расслышал имя посвящаемого и сказал: «Прошу, поднимайтесь и называйте себя – сэр Кто угодно». Остальные титулы можно было приобрести за деньги. Снижение значимости всех титулов стало одним из первых изменений в старой тюдоровской системе.

Те, кто получал возможность увидеть короля, вряд ли оставались при хорошем впечатлении. Яков был неуклюж, с кривоватыми ногами и нетвердой походкой – вероятно, вследствие перенесенного в детстве рахита. По свидетельству одного, правда, враждебно настроенного к королю очевидца, сэра Энтони Уэлдона, Яков постоянно «теребил свой гульфик».

Он был интересным собеседником, здравым и красноречивым, которому явно нравился звук собственного голоса. Однако впечатление от его речей для английского слушателя, наверное, портил тот факт, что король сохранял сильный шотландский акцент. Когда ему хотелось поговорить, он становился смешлив. Нередко проявлял остроумие, а шутки произносил мрачным глубокомысленным тоном. Манеры Якова были небезупречны: про него говорили, что он некрасиво ест и пьет, распускает слюни. Нарядам король уделял мало внимания, но любил камзолы на толстой подкладке, которая могла защитить от клинка убийцы – с самого детства он страшился нападения или убийства. Поговаривали, что у него фобия обнаженного холодного оружия. Тревожный блуждающий взгляд Якова особо привлекали к себе те люди при дворе, кто был ему незнаком.

7 мая Яков уже приближался к Лондону. Почти в 6,5 километра от города его встретили лорд-мэр и множество горожан. Четыре ночи он провел в Чартерхаусе, затем направился в Тауэр, где оставался несколько дней. Обустроившись в королевских покоях, Яков предпринял волнующее турне по столице, как сообщает современник, «скрытно в карете и по воде». Особенно его поразило зрелище королевских драгоценностей, хранившихся во дворце Уайтхолла, – несомненное сияющее воплощение его нового богатства.