Женщины Девятой улицы. Том 3 - Мэри Габриэль

Начало 1956 года ознаменовалось появлением на свет новой жизни. 29 января Джоан Уорд родила дочь, Джоанну Лисбет де Кунинг — если коротко, Лизу. В роддом Джоан пришлось везти Францу, потому что отца ребенка будущая мать найти не смогла. Билл появился в палате только на следующее утро; по словам Джоан, он был «очень похож на белого кролика» и пребывал в состоянии «тотального шока». Новоиспеченный отец, может, и не хотел этого ребенка, но, едва увидев Лизу через окно детского отделения, влюбился в дочь ^[2].

Он сразу решил, что эта девочка — его лучшее и самое неожиданное творение. Элен, услышав, что Джоан родила, тоже отправилась в роддом с букетом цветов для молодой матери ^[3]. У нее было несколько месяцев на осознание факта, что ее Билл скоро станет отцом ребенка, рожденного другой женщиной, и с этим неприятным фактом Элен давно примирилась. «Элен нравилось далеко не все, что преподносил ей этот мир, — говорил о ней племянник Гай, — но она никогда долго не горевала… Что сделано, то сделано, и теперь нужно извлечь из сложившейся ситуации максимум пользы. Она и в тот раз не жаловалась; говорила, что просто должна это принять, и всё» ^[4].

Однако в родильном отделении в списке рожениц значилась вовсе не Джоан Уорд, а «миссис Виллем де Кунинг». К этому Элен оказалась не готова. Она была так ошеломлена, что в первые мгновения даже не могла пошевелиться — ей показалось, что это чья-то дурацкая шутка ^[5].

Строка в роддомовском журнале напомнила, что Элен никогда не увидит в этом списке себя — она ведь не может иметь детей. Ее старая рана будто вновь закровоточила, и в палату Джоан уже страшно разозленная Элен вошла с саркастическим возгласом: «Вот здорово-то, нам с Биллом всегда хотелось ребенка!» Взглянув на Лизу, она со смехом отметила, что малышка хоть и белокурая, как Билл, но как-то очень уж подозрительно походит на Поллока ^[6]. В роддом Элен шла с самыми лучшими намерениями, но к палате Джоан она добралась с душой, полной боли и обиды.

После рождения ребенка вопрос о разводе и новом браке Билла закономерно встал ребром. Джоан, понятно, хотела, чтобы он развелся со своей «сварливой каргой» и он, она и Лиза образовали настоящую семью ^[7]. Но этого не произошло. Объяснений существует несколько.

«Он хотел развода или, во всяком случае, так говорил, — вспоминала Эрнестин, — но Элен постоянно уходила от этого вопроса. Она не хотела разводиться — она хотела оставаться миссис де Кунинг» ^[8]. Сама же Элен утверждала, что после рождения Лизы предлагала Биллу развод, но он отказался. Руди Буркхардт считал, что брак с Элен был удобен Биллу, так как избавлял от ненавистной ему проблемы связывать себя законными узами с какой-нибудь другой женщиной ^[9].

Как бы сильно Билл ни обожал дочку Лизу, но к ее матери глубоких чувств явно не испытывал. И на редкость причудливым и отстраненным способом он по-прежнему был сильно привязан к Элен. «Они никогда не отрывались друг от друга ни физически, ни эмоционально», — утверждал племянник Элен Клэй ^[10].

Джоан с малышкой поселилась в своей маленькой квартирке, Билл продолжал жить на Десятой улице ^[11]. Он повесил в мастерской фотографию Лизы, водил друзей к Джоан и с гордостью демонстрировал им дочь, но быть отцом в традиционном смысле этого слова явно не собирался ^[12]. После рождения ребенка его жизнь, вопреки ожиданиям Элен, очень мало изменилась; он по-прежнему много писал, много пил и развлекался с другими женщинами. И еще сильнее сблизился с женой. Она попала в положение, знакомое многим западноевропейским женам, у супругов которых имелись любовницы, а то и другие семьи.

Элен и Билла объединяло общее прошлое. Элен стала для Билла единственным человеком, на которого он всегда мог рассчитывать и к которому всегда мог обратиться за помощью. Она и ее родственники давно стали его американской семьей. Лизе не исполнилось и года, когда де Кунинг перевез ее с матерью в загородный дом в Спрингсе, принадлежащий брату Элен — Питеру ^[13]. От самой Элен Билл небезосновательно ожидал всепрощения и принятия (например, однажды Билл ударил Элен на людях, а она взяла ударившую ее руку и поцеловала ее) ^[14].

Неясным, правда, остается, могла ли Элен в той же мере на самом деле положиться на Билла. Но сама она, судя по всему, свято верила в его преданность. Удивляться этому не приходится: профессиональная и личная независимость Элен начиналась под именем Элен де Кунинг, жены Виллема де Кунинга. И подаренное им обручальное кольцо стоимостью в девять с половиной долларов она продолжала носить на пальце.

В год рождения Лизы Элен отказалась от шумной квартиры на площади Святого Марка и переехала на просторный чердак на Бродвее, на Десятой улице. Весной она начала новую серию картин и стала готовиться к второй персональной выставке в «Конюшенной галерее» ^[15]. Тут, на Бродвее, ей не мешали мощные музыкальные волны, шедшие из квартиры снизу, и она могла полностью сосредоточиться на музыке своих полотен.