Маги Второго Круга - Эва Бялоленьская Страница 9

У Искры имелся свой личный слуга, который его причесывал, одевал и заботился о его вещах. Остальные ребята избегали юного аристократика, точно прокаженного, но это способствовало только тому, что он становился все более озлобленным и докучным. Если кто-то обжегся дверной ручкой, если вода в кружке у кого-то вдруг превратилась в кипяток, если вскипели чернила в чернильнице, эффектно брызгая во все стороны, или обалдевший от страха ученик обнаруживал прожженную дыру в самой середке своей работы, то единственной причиной всех этих неприятных событий оказывался всегда один и тот же человек — Победный Луч Рассвета. И не было на него никакой управы. Его талант принадлежал к числу разрушительных, поэтому он чувствовал себя абсолютно безнаказанным. Сколько раз молодые Творители задумывались над тем, чтобы превратить его в какой-нибудь полезный предмет, вроде ночного горшка, а Бродяжники с превеликим удовольствием выпроводили бы его бесповоротно куда-нибудь подальше. Но это было бы злостным нарушением законов Круга и повлекло бы за собой самые суровые наказания. Но, как не трудно догадаться, господин Брин-та-эна отчаянно скучал и жаждал хоть какого-нибудь внимания, даже если это внимание будет насыщено недобрыми чувствами.

А вот Ночной Певец… трудно утверждать, что он представлял собой полную противоположность кошмарному аристократичному отпрыску, хотя их разделяло почти все: происхождение, внешность, разновидность таланта и состояние. Певец подсмеивался над товарищами точно так же, как и над самим собой, но крайне редко эти шутки бывали злыми. Он обожал рисоваться и быть центром всеобщего внимания, но делал это с огромным обаянием, завоевывая симпатию всех окружающих.

Говорун оглядел зал. А кстати, куда подевался этот кудлатый озорник и дамский угодник? Почти все уже собрались на послеобеденные уроки. Пара студентов просматривала записи утренних лекций, а остальные расселись в оконных нишах или на полу, болтали, перешучивались… Победный Луч Рассвета тоже соизволили прибыть — сидит у своего пюпитра, притворяется, что читает. Спина жестко выпрямлена, локти прижаты, создается впечатление, будто он брезгует даже тем воздухом, который вынужден делить с остальными учениками магии. Только Ночного Певца не хватает. Кажется, он намерен прогулять сегодняшние уроки (и получить за это по заслугам) или специально опоздает, чтобы устроить из своего появления целый спектакль, к вящей радости остальных ребят, и станет рассказывать самые невероятные истории о причинах столь позднего прихода. Интересно, что он придумает на сей раз. В последний раз он весьма убедительно рассказывал о локальном дождике из чрезвычайно хищных крабов на улице Колодезной.

Эти размышления прервал грохот распахнувшихся с размахом дверей.

— Та-да-даммммм!!! — торжественно воскликнул Певец, возникая на пороге и разведя руки, точно священнослужитель, который собирается зарезать жертвенного теленка на алтаре. Впрочем, поведение для него совершенно обычное. — Радуйтесь и возносите хвалы Богине, ибо приношу я вам добрые вести!

— Эта добрая весть стоит за твоей спиной, раб? — ехидно отозвался со своего места Победный Луч Рассвета. — В таком случае Госпоже придется подождать моих молитв до более подходящего случая.

Но конец тирады Искры потонул во взволнованном шуме. За спиной Певца стоял высокий кучерявый и очень загорелый юноша, несмело заглядывавший в зал из-за плеча Творителя.

— Знаете, кто это?! Знаете?! — пыжился Певец, за рукав втягивая новичка внутрь, чему тот терпеливо покорился, точно унылый конь, которого ведут на поводу. — Это ДРАКОНИЙ НАЕЗДНИК!!

Зал забурлил. Если Ночной Певец хотел произвести впечатление, то ему это удалось слишком хорошо. Разгоряченные ребята окружили пришедших, наперебой их расспрашивая. Только аристократичный князек не двинулся с места, презрительно скривив губы, и конечно же Бродяжник Мышка — как всегда слишком робкий, чтобы пропихиваться между старшими и более решительными товарищами.

Вопросы сыпались один за другим, а задававшие их, похоже, напрочь забыли то, что уже было известно о знаменитом маге, оседлавшем дракона, а именно: что талант лишил его слуха.

Правда ли, что он летал на драконе? Почему он такой загорелый? Какого размера Пожиратель Туч и поместился бы он в этом зале? Сколько точно лет Ткачу иллюзий? Правда ли, что до сих пор он путешествовал по заморским землям?

Сгоравшие от любопытства ребята напоминали кур, налетевших на кучку зерна. И, подобно вспугнутым птицам, они вмиг разбежались по своим местам, когда вошел преподаватель.

Его называли Гладиатором, но это было только прозвище. Собственно говоря, никто не знал его настоящего имени. Все ученики обращались к нему, как это требовалось официально: «магистр Наблюдатель», и ни у кого не хватало отваги назвать его иначе, хотя все прекрасно знали, что этот благородный титул ему не присвоен. Ведь Гладиатор был магом, едва достигшим черного ранга. Известно было, что с Гладиатором лучше не связываться. У него имелась неприятная привычка подглядывать за чужими мыслями и повышенная чувствительность к любым громким звукам (он утверждал, что «сопляки» невыносимо шумят). За невероятно короткое время он выдвинулся в главные враги угнетенной молодежи. Вооруженный неизменной палкой и богатой коллекцией унизительных определений, он обожал психологически измываться над своими жертвами, таким образом опосредованно мстя за понижение — поскольку именно за таковое считал поручение опеки над «изолгавшимся стадом тупых ослов».

* * *

— Это новый? — спросил только сей недостойный муж, равно оделяя недовольным взглядом и Певца, и высокого Ткача иллюзий.

— Да, это Камушек, — ответил Творитель, горделиво выпрямляясь рядом со своим подопечным.

— А сам он говорить не умеет?

— Не умеет.

— Наглый, как всегда, — бросил Гладиатор. — На место! На завтра перепишешь двести строк.

— Двести строк откуда? — переспросил Певец самым невинным тоном.

— Откуда угодно. Тебе не повредит, если вдруг прочитаешь какую-нибудь книжку, ты же только пародия на студента! Хоть я и не представляю, как в этой башке может поместиться что-то, помимо пьянства и девок. Садись!

Творитель отвернулся и направился к своему пюпитру. Как всегда, ему все оскорбительные слова — как с гуся вода, но легкое подрагивание каштановых усов и чуть прищуренные глаза давали знать, что Певец не упустит малейшей возможности осмеять ненавистного надсмотрщика.

Ткач иллюзий по-прежнему стоял на том же месте, не зная, как поступить. Гладиатор недовольно фыркнул, стукнул его по плечу концом палки и ею же указал на свободный пюпитр. Ткач кивнул и сел, но тут же принялся незаметно оглядываться по сторонам.

— Не говорит, не слышит, надеюсь, по крайней мере, думает, — брезгливо пробормотал учитель. Почти не выбирая, он достал одну из книг, стоявших на полке, нацарапал пару слов на клочке пергамента и небрежно швырнул оба предмета на стол перед Ткачом.

Говорун со стороны наблюдал за нахмурившимся лицом нового соученика. Осторожно вошел в поразительный разум глухого мага — никаких слов, только образы, символы и чувства… в этот момент, там ощущалось в основном неудовольствие и недоверие.