Тихое вторжение - Дмитрий Володихин Страница 9

Ваш покорный слуга выдвинул предположение: возникновение Зоны стимулируется одним базовым фактором, а именно концентрацией фрагментов старой Зоны за ее пределами. А фрагменты Зоны за ее пределами это прежде всего артефакты и мутанты. С первыми всё понятно без комментариев. Мутантов вывозили из Зоны в виде тушек, частей тушек, а относительно недавно принялись вывозить и живьем. В частных зверинцах они не приживались, поскольку без энергетической подпитки Зоны начинали просто разваливаться на куски. А вот для скоротечных экспериментов годились вполне. Несколько суток тело мутанта способно поддерживать жизнедеятельность даже вне Зоны. Итак, артефакты и мутанты. Хотя и очаги некрупных аномалий уже научились переносить… Но с этой точки зрения очередного харма надо было ждать в Киеве. Прежде всего – в Киеве, а не где-нибудь еще. Там схроны с артефактами такие, что от их реализации можно скупить пол-Европы… А грохнуло-то не там, а в Москве. Киевлянам, весьма вероятно, еще придется пережить очередной харм. Но мы пострадали первыми. Почему? Ваши сведения позволяют предположить: мы ошибались, оценивая объемы киевского трафика. Видимо, московский оказался объемнее, гораздо объемнее всего, что мы могли предположить на сей счет. Крупная организация, наладившая постоянные связи с московским преступным миром, могла тут ворочать колоссальными потоками… А создание значительных «схронов» запустило механизм катастрофы. Ту самую флюктуацию, если использовать терминологический арсенал физиков.

Весь вопрос в том, насколько обоснованно это предположение. И, разумеется, можем ли мы локализовать упомянутый «Союз сталкеров». Теперь с ним надо работать, оч-чень работать. И не только нам, но и людям намного серьезнее нас. Скажите, книги – у вас?

– Нет. И никогда не были.

– Утрачены в Зоне? Находятся в том самом тайнике?

И тут до меня дошло.

Если разом уменьшить в Москве массу аномальных объектов, например, уничтожить их на месте, возможно, Зона перестанет сама себя воспроизводить. Это ведь, прикиньте, якоря Зоны. Она через свои якоря привязана к конкретной локации, к нашей, стало быть, реальности. А убрать их, и она не удержится. Так? Так. Появляется шанс вернуть Город. Правда, это пока еще призрачный шанс. Гипотеза Михайлова да мои кстати пришедшиеся сведения, и больше ничего. А для такой операции потребуются полки, если только не дивизии. Легионы научников, центурии сталкеров-проводников…

– Вы, часом, не задремали, Тимофей Дмитриевич? Объясните толком, откуда у вас эти сведения? Вы хотя бы видели эти книги? Держали их в руках?

– Нет… нет… просто задумался. Я разговорил одного старого знакомого. А он и видел, и в руках держал, и даже изучил со всевозможной подробностью.

– Знакомого по имени?

– Имени у него нет. Ни в исследовательских, ни в милицейских базах ФИО не зафиксировано. По жизни он – Синоптик. Все его так называют.

– Да-да, – задумчиво откликнулся Михайлов. – Синоптик. В какой-то степени преемник Лодочника. Только поглупее и попроще. Не того масштаба фигура. О своем предшественнике он действительно мог знать весьма много. Это уж определенно. Но дальше-то? Синоптик, к вашему сведению, тоже мертв. Получил пулю от бандитов далеко за пределами Зоны. Вы об этом знать не могли, поскольку, когда это произошло, счастливо путешествовали по чертогам Морфея. Значит, рано я обрадовался?

– Насчет книг: тут всё очень непросто… хотя надежда их раздобыть – есть. Синоптик сообщил мне следующее: книги от Лодочника перешли к нему. А вот он продал их кому-то очень крутому. До того крутому, что Синоптик даже назвать его побоялся. Тот передал книги на хранение некому сталкеру и барыге Шишаку. Он, вроде, тоже московский человек. Но я с ним дела не имел никогда.

Я еще договорить не успел, а Михайлов переключил свой навороченный айфокус с диктофонного режима на поиск в базах данных.

– Шишак… Шикак… то есть, Шишаков Сергей Сергеевич… начинал как мародер первой волны… продолжил как бандит… перешел в сталкеры… был в клане «Свобода» звеньевым… подозревался в убийстве… заметьте, в убийстве вне Зоны… разругался со «Свободой», стал одиночкой-внеклановиком… поднялся на чем-то – нет сведений… опять подозревался в убийстве, но уже своего напарника в Зоне… держал подпольную сбытовую базу в Чернигове неподалеку от аэропорта, близ сквера Богдана Хмельницкого… зверски избил такую-то… смотри-ка, до чего брутальный персонаж… перебрался в Брянск… предположительно, и там имел базу скупки и сбыта артефактов… так… вот оно.

Михайлов торжественно зачитывает:

– Создал филиал арт-трафика в Москве, поссорился на этой почве с кланом «Техно». Убил сталкера Фирса. Это уже в дни, когда в городе начался харм. При попытке задержания убил сотрудника московской полиции Галаняна. Хм, тут уже не подозревается, а просто: убил. Скрываясь от полиции, перешел на постоянное жительство в московскую Зону. В настоящий момент является содержателем подпольного сталкер-бара «Хабар» в помещениях бывшей станции метрополитена «Университет». Колоритная личность…

Не, ребята, так жить нельзя. И я, и Михайлов понимаем на всю катушку: этот самый Шишак – упырь кряжистый, он свою выгоду знает. Наука для него – сборище хлюпиков, которых приятно нагнуть и с которыми нет резона разводить базлы. Ничего он просто так не отдаст. И выкупить у него что-нибудь – та еще задачка. Попробуй выкупить принцессу у дракона… Стало быть, такая мне буетень выпадает: отвести в Зону, где я ни разу не был, банду государственных громил со стволами, найти Шишака, изъять у него – за деньги или уж как получится – книги, а потом вывести всех, кто останется в живых, наружу. Именно мне, а не кому-нибудь другому, раз уж Михайлов решил ввязаться в это дело. Притом в самом начале карьеры на новой Зоне… Вот ходочка-то будет: сплошные краснознаменные песни и пляски. Небось, на первой минуте знакомства старлей или капитан из сопровождения скажет привычную фразу: «Давайте раз и навсегда выясним, кто тут кому отдает приказы!» Они ее все время говорят…

– Извините, Тим, мне надо кое с кем потолковать.

Михайлов набрал чей-то номер, сначала говорил спокойно, потом принялся нажимать голосом – он этого не любит, но знает как, – потом называл людей, с которыми не стоит связываться. Дмитрий Дмитриевич умеет своего добиваться. В конце концов его соединили с кем-то важным. Он принялся расхаживать по больничному коридору. До меня долетали ошметки фраз: особая ценность… в связи с началом проекта… гарантирую одобрение… немедленно готовить группу… особо опасный преступник-рецидивист… открывается абсолютно реальная возможность… значительный фонд ценных аномальных объектов… да-да, так называемых артефактов…

Хорошо, что у меня босс выработал в себе очень поганое, но и очень полезное умение – разговаривать с людьми власти на их языке. Я вот никогда не умел. Мне всегда хотелось как-то попросту, по-мужицки, по-русски… и если выпадало мне большое везение, то в последний момент я все-таки сдерживал себя и никому не бил рожу.

Потому и денег у меня, парни, отродясь больших не водилось. А если они, паче чаяния, появлялись, то сейчас же расходились на какую-нибудь хрень, потом и не вспомнишь, на какую именно.