Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу Страница 9

Джалуа поднес паука к глазам.

— Думал прыгнуть на меня, а? Хотел цапнуть вкусного Джалуа?

Он раздавил паука обухом топора и улыбнулся, глядя на ошметки внутренностей и зеленую слизь.

— Вот мерзкая тварь. Ненавижу эти дебри, — буркнул он. — Десять преисподних! Маньжи, ленивый плут, куда ты провалился? Если мне придется кого-то за тобой посылать, клянусь, я тебя пополам разрублю!

В ответ из темноты донесся пронзительный вопль. Маньжи вылетел из зарослей — его тощие ноги так и мелькали, насколько позволяла вязкая почва. Он был напуган и бледен, вытаращенные глаза белели, точно две луны. Юноша отчаянно размахивал руками над головой, словно искал, кому бы сдаться.

Он уже собирался пролететь мимо, когда Джалуа вытянул мощную руку. Маньжи повис на ней, как белье на веревке, охнул и повалился наземь. Джалуа хмуро взглянул на юношу, который корчился у его ног.

— Где копье, солдат? Ты разве не понял, что я сделаю с тобой, если ты опять его потеряешь?

Маньжи открыл и закрыл рот — у него вырвался только писк. Закатив глаза, он ткнул рукой туда, откуда пришел. Джалуа, прищурившись, взглянул на узкую тропку, ведущую в темноту.

Поначалу все было спокойно, не считая ветра. Затем он услышал треск сучьев и хруст стеблей, а потом тяжелое дыхание и… пение?

Трава резко расступилась, когда на прогалину ступил рослый, полностью обнаженный мужчина.

Джалуа разинул рот от страха и от зависти. В основном от зависти. Он в жизни не видел такого великана.

— Чтоб мне лопнуть! Вот это верзила!

Человек — если его можно было так назвать — набросился на патруль. Джалуа спасся, метнувшись в сторону. Он угодил в неглубокий пруд, погрузился целиком и увидел в мутной воде зеленые щупальца людоедки-кельпи и целую стаю уродливых серых угрей с острыми зубами. Тут Джалуа вспомнил, что не умеет плавать. Он хлебнул тухлой воды и неистово задергал руками и ногами. Ему на мгновение удалось высунуть голову на поверхность — и тут же он опять ушел вниз.

Коснувшись ногами дна, Джалуа оттолкнулся, и его голова во второй раз показалась из-под воды. Тогда он выпрямился и понял, что утонуть ему не грозит. Джалуа стошнило тиной; он вытер лицо и мрачно взглянул на десятки черных пиявок, присосавшихся к рукам. Топоры пропали. Джалуа подумал, что не переживет этого. Он смотрел на битву, которая кипела вокруг, и думал, что, возможно, он не переживет этот день по другой причине. Голый гигант крошил его отряд.

И вновь Джалуа потряс вид этого чудища. «Вот уж и правда верзила». Судя по густым бровям, длинным прядям на висках и большому пучку волос на затылке, это был катуанский дикарь. Он как будто явился из страшных сказок, которые чжунские матери рассказывали детям, заставляя их есть рисовую кашу.

Великан самозабвенно прорывался сквозь ряды солдат, вооруженных копьями и щитами, и сила духа явно была на его стороне. Он подхватил одного из бойцов, швырнул его оземь и остановился. Несколько мгновений он стоял посредине поляны, склонившись набок и пошатываясь, а затем снова бросился вперед и опрокинул сразу двоих.

Все это время он что-то вопил на незнакомом языке. Нет, не вопил — пел или выкрикивал низким голосом некий боевой клич. Пока Джалуа стоял и смотрел как зачарованный, великан схватил Маньжи за шиворот, одной рукой приподнял мальчишку и швырнул через голову Джалуа в пруд.

Командир тут же пришел в себя. Противник, конечно, внушал ужас, но был всего лишь человеком. Гиены способны победить льва, если требовалось, и у Джалуа под началом состояло тридцать гиен. Он выбрался на сушу и начал отдавать приказы.

— Стройся! Копья на изготовку! Жми его, как бабу! Вы, хромые блохастые шавки! Кто еще повернется ко мне задом, получит мечом промеж булок! А ну, кто-нибудь, чтоб вас собаки имели, всадите стрелу в этот кусок сала!

Потребовалось выкрикнуть еще несколько ругательств, прежде чем Джалуа удалось призвать людей к порядку. Они быстро построились — скорее от страха, чем из послушания — и вскоре окружили нагого безумца, угрожая ему копьями со всех сторон. Лучший лучник отряда, Ванко, высунулся из-за стены щитов и выстрелил. Великан поймал стрелу на лету. Лучник удивленно ахнул и выстрелил снова, но великан отмахнулся от стрелы как от назойливой мухи. Гневно взглянув на Ванко, он устремился прямо к нему.

У Джалуа все перевернулось в животе. Они не просто столкнулись с верзилой-дикарем — очевидно, этот дикарь знал толк в военном искусстве. Рост и умение — убийственное сочетание. Непредсказуемые движения, неровные шаги, раскачивающееся тело… быть может, это знаменитый полулегендарный стиль Пьяный воин?

Копейщики, которым следовало защищать Ванко, рассыпались. Бедный лучник обнаружил, что стоит один-одинешенек, а на него несется огромный дикарь. Надо сказать, Ванко не дрогнул — он кое-как выхватил из колчана третью стрелу, натянул лук и в последний момент успел выстрелить.

Великан шатнулся, сделал несколько вихляющихся шагов и рухнул ничком, проехав по мягкой земле, прежде чем замереть у ног Ванко.

Настала тишина, а потом Джалуа издал торжествующий крик и протолкался вперед.

— Ты его уложил! Ай, молодец, Ванко! А я что говорил? Не зря я столько времени на тебя орал!

Ванко смутился:

— Я не попал… он упал сам. Стрела пролетела у него над головой.

Он указал на стрелу, торчавшую из земли.

Джалуа замер. Это все-таки был знаменитый Пьяный кулак! Он уставился на тело, которое лежало лицом вниз в воде, доходившей до щиколоток. Какое потрясающее умение. Джалуа схватил ближайшего солдата за плечо и толкнул вперед.

— Синьи, ну-ка проверь. Он еще жив?

Синьи, похоже, хотел отказаться, но передумал. Он медленно подошел к лежащему великану. Копье в руке солдата дрожало.

— Умер? — спросил кто-то.

Это было бы слишком просто. Синьи уже почти дотронулся до великана, когда тот шевельнулся и перекатился на бок, подтянув колени к груди. Синьи отпрянул, а затем осторожно потыкал великана кончиком копья в бедро и повернулся к Джалуа:

— Спит. Кажется, он пьян.

— Ты имеешь в виду стиль Пьяный воин?

— Нет, скорее, стиль моей бабки после ночного загула.

Как только он повернулся спиной к великану, тот вскочил на ноги. Прежде чем кто-то успел хотя бы вскрикнуть, могучая рука так хватила Синьи по голове, что солдат без памяти рухнул наземь. Он безжизненно повалился в еще одно мелкое озерцо и наверняка утонул бы, если бы товарищи его не вытащили.

Затем великан скривился, опустил голову, и его вырвало.

Джалуа растерялся. Перед ними был легендарный воин или просто дурень-катуанец, который перепил, разделся и отправился нагишом бродить по Травяному морю? Джалуа решил, что это неважно: дикарь напал на его людей, и все остальное не имело никакого значения. Он подал знак оставшимся солдатам: