Темная симфония - Кристин Фихан Страница 81

Байрон поднял голову и взглянул на нее.

— Не знаю, что я сделал такого, чтобы заслужить тебя, Антониетта. Ты действительно поразительна.

Ее мягкий смех был заразительным, знойная сирена поддразнивала его сексуальным очарованием своего голоса. Зрелище, как она медленными движениями снимает с ног сандалии, заворожило его. Было что-то невероятно женственное в том, как она провела руками по своим затянутым в нейлон ногам.

— Разве какой-либо мужчина заслуживает женщину? Я должна буду уделить этому вопросу внимание. Но ты определенно мой выбор, — она наклонилась к звуку льющейся воды, опустила руку, проверяя глубину.

— Мой народ существует за счет крови других. Вот так мы питаемся. От человеческой пищи мы становимся больными, особенно от мяса. Мы можем заставить себя есть, но это неудобно. Большую часть времени, мы создаем иллюзию, что едим. Но если нам все-таки приходиться принимать пищу, мы делаем все возможное, чтобы скорее избавиться от содержимого, — он старался говорить безразлично, но его пристальный взгляд обжигал ее лицо, наблюдая за малейшей реакцией.

— Понятно. Ты действительно рассказывал мне правду, когда пытался убедить меня, что твоей семье будет все равно, что я накрою на стол. Я и не мечтала услышать какое-либо объяснение, — небольшая самоироничная улыбка изогнула ее губы. — На это стоит взглянуть в перспективе, не так ли?

Байрон едва заметно продолжал прикасаться к ее сознанию, легкой тенью следя за ее реакцией. Она без осуждения приняла то, что он сказал ей.

Антониетта постучала ноготком по мрамору.

— Получается, у тебя есть клыки? Как у вампиров в книгах? — она прижала ладонь к пульсирующей жилке на своей шее.

— Когда мне приходится питаться, да, мои клыки удлиняются, — он не отводил взгляда от ее лица.

Антониетта выключила воду.

— У тебя в этой комнате есть музыка?

Вопрос был настолько неожиданным, что он растерялся.

— Ты слышала, что я сказал?

— Конечно, слышала. Все дело в том, Байрон, что, прежде чем мы продолжим обсуждать это и дальше, мне необходимо узнать о тебе несколько важных вещей.

— Тот факт, что у меня есть клыки, некоторые люди могут посчитать важным, Антониетта, — терпеливо промолвил он, задаваясь вопросом, не потерял ли он разум. Паника начала охватывать его. Она была такой красивой, такой храброй, что он испытывал почти физическую боль, сдерживаясь, чтобы не прижать ее к себе. У него было тщательно спланировано, как он раскроет ей правду о своей наследственности, как любяще успокоит ее, однако она, кажется, совсем не нуждалась в утешении.

— Полагаю, что так, но я больше обеспокоена твоим выбором музыки. Я могу жить с некоторыми вещами, но сама моя жизнь — это музыка. Если у тебя ужасный вкус, не знаю, я должна буду пересмотреть нашу любовную связь.

Он с растущим волнением провел руками сквозь волосы.

— Это совершенно другое. У нас не любовная связь. В глазах моего народа, в моих глазах, мы муж и жена. И даже более. Мы связаны навечно. Связывающий ритуал уже прошел.

В ответ на его слова она подняла голову, ее глаза безошибочно нашли его лицо, словно она могла видеть.

— И где же во время связывающего ритуала была, интересно, я? Потому что я не припоминаю этого. И пока ты здесь, не мог бы ты объяснить мне это?

Ее прямой пристальный взгляд потряс его. Она выглядела сиреной, сидящей на краю джакузи, со своими обтянутыми нейлоном и длинной юбкой ногами.

— Женщина оказывается привязанной к своему Спутнику жизни, когда он произносит древние связывающие слова. Сила этих слов отпечатывается в каждом мужчине нашей расы до его рождения. Мы две половинки одного целого. Когда слова произнесены, души становятся едины, как им и предначертано быть, и ни одна из них не может находиться вдали от другой довольно продолжительное время.

— И это может быть сделано без ее ведома или согласия? — тон ее голоса был мягким. Она опустила руку в воду, рисуя на воде.

— Среди нашего народа всего несколько женщин. Наша раса почти исчезла. Но мы обнаружили, что некоторые человеческие женщины, обладающие парапсихологическими способностями, рождены вторыми половинками для карпатских мужчин.

— Поэтому без их согласия и знания, вы привязываете их к себе, — повторила Антониетта.

— У мужчин практически нет выбора, поскольку дело касается выживания. Спутница жизни — свет для нашей темноты. Без ее влияния мы не можем испытывать эмоции или видеть в цвете. Слишком много наших людей превратилось в вампиров или вышло навстречу восходу, так как не смогли найти своих Спутниц жизни. Это наш долг проследить, чтобы наша раса выжила. Спутники жизни должны быть вместе.

Она кивнула головой, но в ее сознании он уловил вспышку гнева.

— У мужчины есть выбор, Байрон. Выбор есть всегда. Причина того, что я не просыпаюсь, пока солнце не сядет, это ты, не так ли? И причиной того, что мой слух и зрение стали более острыми, тоже являешься ты.

— Мы дважды обменялись кровью. Спутники жизни частенько обмениваются кровью во время занятий любовью.

— И я теперь такая же, как и ты? Именно поэтому Джозеф был так уверен, что я смогу превратиться в другое существо?

— Еще нет. Для перевоплощения человека необходимо обменяться кровью трижды. Да и человек должен быть одарен психически. Ты же гораздо более чувствительна, чем большинство.

— Так вот почему ты принес меня сюда сегодня ночью. Ты планировал обратить меня в такую, как ты. Именно поэтому ты так обеспокоен.

— Я хотел подождать, Антониетта. Хотел, чтобы это было полностью твоим решением.

— Почему тогда передумал? — она встала, одним движением снимая через голову шелковую блузку. В ее голосе слышалось лишь любопытство, никакого реального осуждения он не смог обнаружить. И никакого реального страха. В действительности, она казалась очень уверенной в себе. Антониетта, сложив блузку и положив поверх его пиджака, повернулась к нему лицом, одетая всего лишь в кружевной синий бюстгальтер, длинную развевающуюся юбку и чулки.

Байрон отвлекся на ее спокойную реакцию. На ее полные груди, соблазнительно виднеющиеся в почти прозрачных кружевах. Он наблюдал, как она вытащила из волос шпильки и встряхнула свободно распавшейся косой. Ее грудь приглашающе колыхалась.

— Байрон? Почему ты передумал? Почему ты решил принести меня сегодня ночью сюда и обратить без моего ведома или согласия? — Антониетта стянула юбку и осталась в чулках и крошечных «танго».

Ему потребовалось время, чтобы найти голос и отвлечься от поднимающегося в нем желания.

— Действия ягуара сегодня вечером. Меня не было рядом, чтобы защитить тебя. И хотя я подарил тебе Кельта, он не достаточно хорош, чтобы полностью полагаться на него. Мне необходимо знать, что ты в полнейшей безопасности, — даже для его собственных ушей его голос звучал слишком глухо. Он затаил дыхание, когда она принялась стягивать с ног чулки.