Увидимся в Аду - Арина Холина Страница 80

— Заходите, пожалуйста! — Она взмахнула растопыренными пальцами. — Мы тут пекли блины, но первые все сгорели. Теперь вот уничтожаем следы преступления… — Она показала перепачканные маслом и сажей ладони.

— Я знаю, кто это, — трагически зашептала Маша прямо в ухо Наташе. — Мария.

— Какая Мария? — не сразу догадалась Наташа.

— Которая матерь, — злясь на непонятливость подруги, фыркнула Маша.

— Его… матерь? — прошептала Наташа.

— Ну не твоя же матерь! — съязвила Маша.

— Идите во двор! — крикнула из кухни Мария. — Вас там ждут.

В сад вели высокие стеклянные двери. Распахнув их, девушки попали на лужайку, посреди которой блестел небольшой пруд. Возле пруда в деревянных шезлонгах сидели мужчина и женщина. Женщина была похожа на первую, только волосы были длиннее. И она была моложе. А мужчина оказался блондином с русыми вьющимися волосами, стянутыми в хвост. Он был стройный, поджарый и загорелый. Женщина ткнула мужчину в бок и указала на посетительниц. Он поднялся с лежака и пошел им навстречу.

— Привет. Я вас ждал с нетерпением, — улыбнулся он. — Мне о вас вчера рассказывали пятнадцать человек — сразу и по очереди. Сказали, что вы — редкостные нахалки. Я чуть сам к вам не отправился — еле отговорили, сказали — несолидно! — Он расхохотался, показав ровные белые зубы.

Маша с Наташей смущенно молчали — не знали, как себя вести. Они совершенно растерялись, увидев того, о ком только слышали и в чье существование там, откуда они появились, не все верят.

Он проводил их в беседку, на ходу потрепав женщину в шезлонге по голове и представив:

— Магдалина.

Маша заметила, что у Магдалины купальник моднейшей модели, а Наташа обратила внимание на книгу, которая женщина листала, — картинки в ней то и дело менялись. Их спутник увидел, как Наташа вглядывается в страницы, и пояснил:

— Магдалина увлекается искусством. Она листает мысли художников и оставляет только самые интересные. Не у всех, конечно, а у самых талантливых или начинающих.

— Слушайте… — окликнула его Наташа, пока они шли к беседке, уютно стоявшей в тени яблонь. — Я вот никак не могу понять — почему здесь все так похоже? На Землю то есть.

— Это не здесь похоже. — Он обернулся и усмехнулся. — Это там похоже.

Они укрылись в деревянной, еще пахнувшей смолой беседке, устроились на низком дастархане, разлили по пиалам зеленый чай и разобрали пухлые оладьи. Хозяин внимательно посмотрел на них и сказал:

— Теперь я хочу услышать ваше мнение.

— Наше мнение такое, что… — начала было Наташа, но Маша перебила ее.

— Можно я? — скорее утвердила, а не спросила она, и Наташа смолкла. — Чего вы от нас ждете, оправданий? — начала она столь решительно, что даже Наташа удивилась.

Он покачал головой:

— Нет. Не оправданий. Я просто хочу, чтобы вы высказали ваше мнение — сделали то, ради чего вас посылали на Землю. Как вообще там, хорошо? — спросил он, и его глаза заблестели. — Я… — Он задумался. — Лет пятьсот не был. Неужели так долго? — Он, казалось, и сам удивился.

— А почему? — робко спросила Наташа.

— Некогда, — вздохнул он. — Я вообще лентяй по жизни. Я ведь принял на себя все это не по призванию, а как последний из рода. Вот и отлыниваю по мере возможностей. Как говорится, природа отдыхает на детях… Мне больше интересна творческая мысль, а не административные моменты. — Он замолчал.

— Вся система устарела, — резко брякнула Маша и сама, казалось, перепугалась собственной смелости, но собралась и уверенно продолжила: — Людей уже не нужно за ручку водить от зла к добру — они вполне способны разобраться, что хорошо, а что плохо. И не надо вмешиваться в их жизнь, не надо никаких этих допотопных искушений, интриг, — люди живут хоть и не в идеальном мире, но в нем всякий может выбрать свой путь.

Он усмехнулся:

— Хоть я и лентяй, и ищу приемника, и вечно всех упрекаю в консерватизме, но вот что я вам скажу. Мне, с одной стороны, нравится и ваша решительность, и свежий взгляд, но для того, чтобы изменить правила, нужно не одно столетие. Либо потоп. Но так как потоп — это, мягко говоря, опрометчивое решение, то со всякими там апокалипсисами мы спешить не будем, несмотря на отчаяние Нострадамуса, который никак не может пережить то, что ему теперь никто не верит.

Девушки слушали его очень внимательно, затаив дыхание и ломая под столом вспотевшие руки.

— Не могу вам прямо сейчас обещать грандиозные перемены, но кое-что для себя, для вас и для человечества я все же могу сделать. Пойдемте!

Он вскочил и поспешил в сторону дома. В просторной комнате у окна стоял большой телескоп. Иисус подвел девушек к глазку, покрутил колесики. Затаив дыхание, Маша с Наташей смотрели, как картинка увеличивается — на маленькой зеленой планете появляются квадраты, деревья вытягиваются, дома растут… Все это напоминало приземление самолета. Спустя пару минут они увидели город, улицу, машины, а в яркой синей «тойоте» — Игоря.

— О-о-о… — задохнулась от удивления Маша.

А Наташа, не произнося ни звука, прилипла к глазку.

Было без четверти три по московскому времени.

Игорь только что отвез Настю домой и возвращался к себе. Ему казалось, что окна машины — телевизоры. Что в них все неправда. А правда, настоящая правда, лишь в том, когда Настя рядом. С ней было удивительно легко — не общаться, а жить, думать о будущем и чувствовать себя самим собой. Игорь понял — все очень просто. Они будут учиться, потом откроют свое бюро, потом разбогатеют — не сильно, но так, чтобы можно было в меру потакать своим желаниям, вырастят троих красивых детишек — двух мальчиков и девочку или двух девочек и мальчика… впрочем, все равно… И это было так здорово, что он первый раз за многие годы смотрел в завтрашний день, видел себя — счастливым и уверенным — через несколько лет с любимой женщиной. Он рванул в левый ряд, развернулся против правил и помчался обратно, на Красные Ворота.

И вдруг у него в животе словно разорвалась граната. Он вспомнил всех тех женщин, с которыми… Даже Аню — такую замечательную, в которую он бы обязательно влюбился, если бы не встретил Настю, и Яну — удивительную, но которая, при всех ее достоинствах, по сравнению с Настей никто…

Ему стало дурно. Глаза застилало потом, внутри полыхало, а сердце билось часто-часто. Игорь остановился напротив метро «Красные Ворота», выключил мотор и на полную катушку включил кондиционер.

В это время водитель красной «ауди», страдая от жуткого, неизлечимого похмелья, подъезжал к площади трех вокзалов.

— Он влюбился? — воскликнула Маша. Хозяин кивнул. — В кого из них?

— Увидите, — ответил он.

— Он умрет? — Наташа воинственно сверкала глазами. — Его убьют?

Но он лишь кивнул на стену.