Эфирный оборотень - Алексей Живой Страница 76

Спустя некоторое время небо совсем заволокло низкими серыми облаками и начался дождь. Находиться в конце октября в предгорьях в плохую погоду не очень приятно. Особенно если ты не имеешь плащ-палатки или другой защиты от дождя. Через пять минут бушлаты бойцов намокли и повисли на плечах лишней тяжестью. Дождь все усиливался. Вода заливалась за шиворот, пробегая холодными струйками по спине и заставляя ежиться при каждом шаге. Мокрые камни под ногами представляли из себя лишние препятствия. Стоило немного подскользнуться, и можно было запросто расшибить голову о камень. Движение замедлилось. Один раз Катя чуть не подвернула ногу, когда перепрыгивала с камня на камень. Гризов шел следом и старался, как мог, подстраховать ее. Но это не всегда получалось. На следующей излучине измученная дорогой медсестра все-таки подскользнулась, и Антон не усмотрел. Она упала и больно ушиблась плечом. К счастью это был всего лишь ушиб, а не перелом, и Катя смогла идти дальше. Иванов снова коротко проинструктировал всех, как надо ходить в горах, чтобы не сломать себе шею, и отряд отправился дальше. Спустя еще полчаса они уже входили в нужную долину.

Сначала из дождя, словно Дастин Хофман, возник человек в плащ-палатке, под которой явственно угадывался автомат. Он остановил путников негромким окриком, но узнав капитана, которого он почему-то назвал «товарищ полковник», пропустил всех беспрепятственно. Из-за дождя силуэты небольших деревянных домишек поселка Турсун-Аяк, притулившихся по краям естественной каменной дороги, казались расплывчатыми и нереальными. Их едва можно было с близкого расстояния различить на фоне такого же серого неба, плавно переходившего в дождь. Быстро темнело. У третьего от края поселка домика стоял еще один часовой, а в окне горел тусклый свет. Капитан Иванов не раздумывая направился туда, так, словно всю жизнь провел в заливаемых дождем горных поселках и различал нужные дома в темноте на глаз по мельчайшим признакам. Отряд молча последовал за ним, тихо радуясь близкому спасению от мерзкого мокрого дождя, теплу и свету, и, вероятно, горячей еде. Сказав часовому пароль, капитан Иванов вошел в дом, толкнув тяжелую дверь. Шагнув за ним, Антон и Погорелец с Катей оказались в довольно узкой комнатушке, посреди которой стоял стол и сидел один единственный человек в форме Капитана. Видимо, это и был капитан Жестнев. При виде вошедшей процессии капитан даже встал из-за стола от удивления и шагнул навстречу Иванову.

– Григорий Петрович, какими судьбами? Вы же должны были сесть в Минеральных Водах, и только оттуда со снаряжением прибыть сюда на машинах.

– Так бы оно и случилось, если бы не фашистские истребители. Нас подбили. Пришлось десантироваться прямо в предгорьях. А сел ли самолет, я вообще не знаю. Что слышно о диверсантах? Садитесь, ребята, грейтесь.

Последние слова Иванов сказал, обращаясь к столпившимся в дверях трем мокрым фигурам. Все сбросили промокшие до нитки бушлаты, разом почувствовав облегчение. И присели к горевшему в печке-буржуйке огню. Жестнев внимательно осмотрел бойцов и спросил:

– Вас же должно было быть пятеро?

– Должно было. Только троих уже нет, погибли в воздушном бою, все те же «Мессеры» постарались, словно чувствовали, сволочи, кто летит. А медсестру я решил взять в последний момент. Она сама попросилась, имеет опыт горных походов, а мне сейчас любая помощь потребуется в операции, тем более медицинская.

При этих словах Антон быстро взглянул на Катю, которая, наоборот, отвернула лицо в сторону от огня.

– Так что с немцами? – повторил Иванов, усаживаясь за стол, скидывая мокрый бушлат, и с наслаждением закуривая папиросу.

– По нашим последним данным, спецгруппа диверсантов «Эдельвейс», имеющая своей целью взорвать высокогорную электростанцию и секретный завод, была выброшена вчера в районе перевала Узункол и в настоящее время движется к Ингури-ГЭС. Персонал на станции оповещен, но в связи со сходом лавин послать туда усиленное охранение не представляется возможным. Все подъезды и подходы погребены под снегом, машины долго не смогут добраться до этих мест.

– Какая охрана на электростанции?

– В тот день, когда происходила смена взвода охранения электростанции, состоявшего из обычных пехотинцев, на специально обученных солдат, все они погибли в дороге под сошедшей лавиной. Поэтому пока на Ингури-ГЭС остается только персонал и десять солдат, остававшихся до прихода новой смены. Боезапас ограничен. На вооружении имеются только карабины и один пулемет.

– Ну, это для диверсантов из «Эдельвейса» раз плюнуть. Работы на десять минут. А что на заводе?

– Там все в порядке. Целая рота охранения, состоящая из автоматчиков, пять пулеметов, три грузовика и даже одна легкая пушка. Только они также заперты лавинами в своем ущелье и с ним со вчерашнего дня нет связи. Им понадобится еще три дня, чтобы выполнить срочный оборонный заказ по выпуску изделия.

– А диверсантам только два, чтобы добраться до них. Понятно, – сказал Иванов и глубоко затянулся, – Значит времени нет вообще. Придется идти диким темпом. Ну, ребята, сказал он, оборачиваясь, подъем!

Все с встали, с сожалением отодвигаясь от огня.

– Где остальные бойцы? – спросил Иванов у капитана.

– Через два дома, на окраине. Ждут вашего прибытия. Арсенал, снаряжение и обмундирование – там же.

– Понял, – ответил капитан Иванов, – Значит так, в течение двух часов мы обсохнем, перекусим и экипируемся. Затем, три часа сон. И на рассвете выступаем в путь. Передашь в центр обо всех изменениях в первоначальном плане операции. Времени ждать больше нет. Иначе можно потерять все.

Затушив папиросу, Иванов первым вышел на улицу, накинув мокрый бушлат. Дождь уже почти перестал и лишь моросил. Антон, Погорелец и Катя шли за капитаном не отставая. Через сто метров они свернули к стоявшему на окраине дому, который оказался чуть ли не вдвое больше только что виденного. У дверей дежурил неизменный часовой. «Ничего охраняется деревушка». – подумал про себя Антон. Войдя внутрь они обнаружили там еще пять человек в военной униформе, сидевших за длинным деревянным столом. Все встали при виде Иванова, которого, похоже, знали в лицо.

– Здравствуйте, товарищи. – приветствовал их капитан Иванов, – прошу знакомиться – это также члены нашего отряда. Напоминаю, вы все сейчас – бойцы отряда специального назначения, поэтому забудьте о своих званиях и именах. Делать придется все и очень быстро. Немцы, по последним данным, уже почти вышли в заданный район. Грузовики нас не смогут подбросить, поэтому пойдем сами. Выступаем на рассвете.

– Кривенченко, – обратился капитан Иванов к сидевшему у окна смуглому бойцу, – выдайте вновьприбывшим оружие, боеприпасы, экипировку и горное снаряжения. Медсестре – собрать необходимые медикаменты из имеющихся в запасе. Затем всем есть и спать. Выступаем на рассвете.

Кривенченко поднялся и пошел впереди всех в соседнюю комнату. Войдя в которую, Антон даже присвистнул от удивления. На полу, от одной до другой стены, ровными рядами лежали короткоствольные автоматы с облегченным прикладом и прямоугольным магазином для патронов, десантный вариант, которого пехота никогда в жизни не видела. Рядом расположились узкие и длинные гранаты без запалов, лимонки, и толовые шашки, узрев которые Егор засветился от удовольствия, так ему не терпелось что-нибудь подорвать. Еще левее лежало несколько хорошо сработанных карабинов с оптическими прицелами. Подняв один, Антон разглядел на ложе карабина австрийское клеймо. Пушечки были неплохие. Следом шли длинные и острые ножи-финки и ножи поменьше с короткими кривыми лезвиями, предназначенные для неожиданных ситуаций. В противоположном углу столь же аккуратно было сложено военное обмундирование и горное снаряжение. Рядками стояли ботинки с вбитыми в подошвы шипами, лежали ледорубы и бухты альпинистских веревок. Солнцезащитные очки, шерстяные шапки, свитера, перчатки и рукавицы.