Охотник - Виталий Бодров Страница 76

Релли делает жест рукой, споры разом смолкают.

– В общем, перенести Феникса мы не можем, – объявляет она. – В таком случае остается одно – нарисовать нелинейную фигуру вокруг него самого.

Ошеломленное молчание. Усилием воли удерживаю челюсть на положенном ей от природы месте, чтобы на геррского мага не походить.

– А как? – озвучивает общую нехватку мыслей господин Иилкут.

– Строим вокруг Феникса плоскость, – охотно объясняет Релли. – Овеществляем ее, после чего рисуем все заново. Жалко, конечно, столько труда затрачено, но что делать…

– А рисовать как? – Герры впадают в панику, господин Излон иронически улыбается. Вот оно, превосходство отечественной магии над подлым геррским колдовством!

– Левитировать кто-нибудь может? – интересуется Релли.

Герры дружно трясут головами, как собака после купания. Улыбка господина Излона становится еще шире. Простых вещей не умеют, молокососы, а туда же, маги первой ступени!

– Тогда телекинезом, – предлагает Релли.

Герры втоптаны в грязь, растоптаны и оплеваны сверху. По рожам видно, что этим, как его, телекинезом владеют, но страшно не хотят, потому как либо сложно, либо тяжело.

– Или есть другие предложения? – ласково так интересуется госпожа ректорша.

Единственное предложение было у меня, но высказывать его вслух я поостерегся. Вряд ли господа маги одобрят идею послать все к Звелу и разойтись из Руины по домам.

– Тогда за дело! – командует Релли, и работа начинается заново.

Это надо видеть. Команда геррских магов старательно выводит в воздухе контуры чего-то невидимого, Релли и господин Излон будто бы это невидимое подхватывают и распрямляют. За окном. На высоте пятьдесят шестого этажа.

Случись что – падать высоко, а уж долго как!

Сразу вспоминается сказка о портных-геррах, тех, что волшебное платье пошить решили для короля. Да, то самое, невидимое, в которое их в конце концов и обрядили. Так вот, очень похоже, что наши маги из тех самых портных и будут, я это дело примерно так и представлял. Движения – будто ковер невидимый взбивают да натягивают, только нет никакого ковра, точно говорю.

– Овеществляем, – командует Релли, и невидимый ковер все-таки проявляется.

Ну не ковер, это я для красного словца, не тряпочка даже. Потому как у этой штуки, чем бы она ни была, даже толщины нет. Я даже потрогать суюсь, не бывает же так, чтоб вообще без толщины, но меня отгоняют.

Дальше вообще что-то несусветное начинается. Релли и господин Излон висят в воздухе (опять же за окном) и что-то рисуют на волшебном коврике, остальные маги водят по воздуху руками, делая вид, что тем же самым занимаются, вот же бездельники! За них рисуют сами собой тоненькие кисточки, болтающиеся в воздухе.

– Вот это я понимаю! – говорю Медвежонку.

Мог бы и промолчать, спит парнишка, умаялся. Ну и пусть его, а я посмотрю.

– Прервемся, – говорит господин Излон, весь мокрый и красный. – Не могу больше.

Релли согласно кивает, летание это над ковриком и ей нелегко дается. Садятся на полу рядышком, дышат тяжело, к флягам приложились. Герры, глядя на них, тоже работу бросили и за фляги, как нюх подсказывает, с вином. Им-то летать не надо, стало быть, дальше пола не упадут, а нашим только хлебни лишку – костей не соберешь.

– За работу. – Релли поднимается, кивает эльфу. – А ты колыбельную свою повтори, упаси Единый, проснется не вовремя.

Да уж, обидно будет. Интересно, а как герры сами справиться собирались? Ведь не умеют ничего, только надуваться от важности, как жаба через соломинку.

Работа кипит, Релли то и дело покрикивает на нерасторопных магов, требует стереть какие-то линии и заменить новыми. Все мечутся и суетятся, суетятся и мечутся… Кажется, я даже задремать успел, до того это мельтешение перед глазами утомило, но когда глаза открыл, ничего не изменилось. Разве что фигура стала узнаваемой, та же самая, что на полу нарисована и не стерта до сих пор. И еще – Феникс был обведен кругом, что его нисколько не потревожило и не разбудило даже.

Эльф сидит рядом, чуть слышно перебирая струны реллара. Надо же, не наигрался еще! Меня это не удивляет, кого-кого, но не меня. Им волю дай, днями-ночами струны терзать будут, даже на еду не отвлекаясь.

– Все! – выдыхает Релли, устало садится на пол. – Доделывайте свою часть, господа. Нам с господином Излоном необходимо отдохнуть.

– Да уж, – подтверждает маг четвертой ступени. – Думал уже, не выдержу, сорвусь. А лететь высоко…

– Отсутствие практики, – укоризненно говорит ему Релли, тот послушно кивает.

Господа герры смотрят с неимоверным уважением, они-то летать умеют не лучше меня. То есть только вниз.

Господа герры поспешно доделывают свою часть работы. Даже слишком поспешно – Релли заставляет их трижды перечерчивать особо сложные линии, сверяясь с каким-то странным инструментом.

– Фигура готова, – докладывает господин Иилкут.

– Седьмой и восемнадцатый сектор проверьте, – говорит Релли. – Внушают сомнения.

Говоря откровенно, мне вся эта штука сомнения внушает. Но вслух об этом лучше не говорить, с магов этих станется меня же и перечерчивать заставить. А летать я не умею!

– Все в порядке, госпожа, – неуверенно говорит господин Иилкут. – Может, дело в отклонении плоскости?

– Проверь, – командует Релли, и герр бросается исполнять приказ.

– Нет, и здесь все в порядке, – доносится его голос некоторое время спустя.

Феникс открывает глаза, недоуменно смотрит на происходящее. Я судорожно сглатываю, пихаю в бок задремавшего эльфа.

– Играй! Быстро колыбельную!

Эльф начинает петь раньше, чем просыпается. Релли делает какое-то движение рукой, и нахлынувшая сонливость уходит, как вода в песок. Наверное, она не первый раз это проворачивает уже, только я внимания не обращал. А мог бы догадаться – эльфийская колыбельная действует на всех, кто ее слышит.

Зато Феникс снова закрывает глаза. Это радует, под его взглядом не очень-то уютно.

– Символы! – отрывисто командует Релли.

– Сначала – Силы, потом – Стихии, – добавляет господин Иилкут.

Я уж думал, что меня больше ничем не удивить. Ошибался. Нет, Силы простенько выглядят – камень в одном углу, деревяшка – в другом, что-то блестящее (не золото ли?) в третьем, палец костяка – в четвертом, господина Иилкута – в пятом. А вот Стихии…

Господин Урбляхх читает длинное-длинное заклятие, мне кажется даже, что он никогда его не закончит, и в округлой загогулине появляется… саламандра! Такая маленькая огненная ящерица никем, кроме саламандры, быть не может, так ведь? Герр отступает, другой, имени которого я так и не узнал, читает свое заклятье, капая под ноги водой из фляги, и в такой же точно загогулине появляется тритон. Тоже ящерица, только из воды, у нас в речке такие водятся. Третья – сама госпожа Релли, ее чары порождают крылатого дракончика, я таких не видел, как называется, не знаю. То же самое относится к сотворенному господином Иилкутом комку земли, в котором шевелится еще одна ящерка.