Хранители скрытых путей. Багровое небо - Джоэл Розенберг Страница 73

— Тебе понравилось?

Локи уже начал превращаться и, подойдя к Фрейе, выглядел как высокий мужчина с широкой грудной клеткой, одетый в черный костюм с расшитым жилетом, как будто бы специально скроенным под основательное брюшко. Хотя покрой и стиль Йен не опознал, они смутно напоминали о вестернах. Сверкающая белизной гофрированная сорочка походила на манишку.

— Мне следовало догадаться, что это ты.

— Неужели? И это после того, как я приложил столько трудов, чтобы так долго сидеть в стороне от неприятностей? — Он щелкнул по манжетам и поправил запонки; запонками ему служили черепа каких-то мелких животных, Йен понятия не имел, каких именно. Потом Локи согнул руку. — Прошу, — произнес он, подавая Фрейе руку.

Богиня оперлась на нее, не обращая внимания на сердитый взгляд Арни.

— Помедленнее, — сказал Локи, пока она ковыляла к дому, поддерживаемая с одной стороны Йеной, а с другой — Локи. — Незачем торопиться.

Лицо у Локи было широкое и круглое, в волосах и черной бороде, окаймлявшей его подбородок, виднелись нити седины. Большой нос и кожа оливкового оттенка придавали ему сходство скорее с левантинцем, нежели со скандинавом.

— Все же я решил, что овчинка стоит выделки. Открывалось несколько возможностей. — Локи покачал головой. — Должно быть, мне следовало подольше поразмыслить — всегдашняя моя слабость: я терплю до определенного предела, а потом… Эх!

Проклятие Одина, насланное на Отпрыска?.. Сыны, появившиеся здесь и посланные за Торри в Миннеаполис?.. Локи улыбнулся Йену.

— Да, о почтенный, — сказал он. — Как Орфиндель всегда может рассчитывать на любовь вестри, так Отец Фенрира может рассчитывать, в общем и целом, на добровольные верность и послушание Сынов Фенрира.

Йен сжал губы.

— Значит, Херольф лгал.

— Пфуй, — откликнулся Локи. — С чего ты взял? Он верен Доминионам — не забывай, что Сыны живут стаями, и хотя они сражаются за положение в стае, они преданны, как предан хороший пес. — Он покачал головой. — Нет. Я заручился помощью Южных Стай, не Северных. — Локи вздохнул, носком оттолкнув с дороги отрубленную кисть, чтобы было куда поставить собственную ногу. — Бедняги… Ты не видел их щенков? — Локи улыбнулся — нежно, но явственно по-волчьи. — Очень, очень милы — в обоих обличьях, хотя сукам первое время приходится держать двуногих отдельно, чтобы их не поранили. Не хочешь ли отправиться со мной и познакомиться с ними? Тебя хорошо примут. Если кого Сыны и уважают больше отца, их Отца, так это человека, который в состоянии напугать целую стаю.

Йен стиснул челюсти.

— Ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию?

— Ну да! Я довольно долго таскал по горам твое барахло. Как насчет ответной любезности? — Удивительно, но в улыбке Локи не ощущалось никакой угрозы. — Да и потом, есть неплохие шансы, что я довольно скоро доберусь до нужного количества самоцветов Брисингамена, и раз уж это случится, ты, наверное, захочешь обзавестись другом в следующем Цикле — а кто подходит для этого лучше, чем Бог следующего Цикла, а? — Он огляделся по сторонам и кивнул. — Думаю, этот пейзаж я оставлю. Недурное местечко.

Фрейя покачала головой:

— Сомневаюсь, Братец Лис. Мнится мне, что ты обречен на неудачу.

— Обречен? Ты опять о роке? — Локи пожал плечами. — Я знаю норн [25], я спал с парками и фуриями, все они славные девочки, но когда я соберу достаточно камней… Тогда мы посмотрим, как я буду командовать роком и судьбой. Осторожнее на поворотах, старушка, ты ведь не хочешь причинить себе лишней боли. — Он улыбнулся Йену, и улыбка его казалась искренней. — В самом деле приятель, бросай ты этих старых авторитариев и свяжи свою судьбу со мной. Готов пообещать тебе гораздо больше того, на что тот старый хрыч хотя бы намекал тебе.

— В самом деле? — Фрейя рассмеялась. — Ох, Локи…

— Я совершенно серьезен, — продолжал Локи. — Со мной не пропадешь. Я знаю самые шумные бары в Париже, искусных портных в Гонконге, живописнейшие дороги Доминионов и стоянки в Монголии… Черт, да у меня открытый счет в лучшем борделе финнаварского Притона! Пойдем со мной, и чудесно проведем время, даже если не найдем камни.

— Нет.

— Прошу тебя, о почтенный, — произнес Локи голосом Валина. — Я даже обещаю застилать твою постель!

Йен ни на мгновение не выпускал рукоять «Покорителя великанов».

— Какую букву в слове «нет» ты не расслышал?

— Не выйдет из тебя хорошего бизнесмена, малыш. Прежде чем отвечать «нет», убедись сначала, что партнер уже выложил все козыри.

Локи шагнул к Йену и мягко положил ладонь на его лоб.

На этот раз все будет лучше.

Йен лежал на старой скрипучей кровати, положив руки под голову. Отец и его Новая Подружка должны вот-вот вернуться домой с вечеринки. НП поставит в микроволновку кружку, выпьет теплого молока с маслом и медом и ляжет спать — она говорила, что молоко помогает уснуть, — но отец сначала отправится к бару за ночной дозой.

Чего тут плохого? Стаканчик в конце дня — это привычка, не порок.

У Йена для него сюрприз. Однако нет в мире совершенства. Йен полагал, что заслужил по биологии «отлично», но мистер Фаско не разделял его точку зрения: Мало работал в классе, сказал мистер Фаско, да еще пропуски — тренировки по фехтованию не пересекались с уроками, но Йену надо было дополнительно готовиться к важному соревнованию — и несколько опозданий. Биология по вторникам и четвергам шла сразу за физкультурой, а в спортзале у Йена всегда находились важные дела, шла ли речь о том, чтобы стащить с Бобби Ададжана шорты во время футбольного матча, или о том, чтобы с горячим энтузиазмом и полным отсутствием навыка прыгать по баскетбольной площадке в ту четверть, когда учитель физкультуры считал нужным заниматься с учениками баскетболом. Если Йен проявлял достаточно энтузиазма и занимался хотя сколько-то сносно, мистер Дэниэлс брался за рапиры и маски, чтобы дать мальчику коротенький урок, пока остальные доигрывали партию. В молодости мистер Дэниэлс едва не попал в олимпийскую сборную, и Йен пытался перенять его обманчиво оборонительный стиль. Он занимался до последнего, потом быстро бежал в душ и иногда опаздывал на следующий урок, но это же пустяк!.. По крайней мере ничего страшного. Все равно мистер Фаско первые десять минут занятия любезничает со старшеклассницами.

Хороший получился табель. Кроме одного «хорошо», в нем сплошные «отлично». Даже по вождению, хотя это не считалось.

Впервые у него был табель, которым можно гордиться, а не прятать подальше.

Йен, как обычно, прикинется спящим, и если не услышит раздраженных голосов, сделает вид, что они его разбудили; потом, пошатываясь и протирая глаза, поднимется полестнице из своей подвальной комнаты, предоставив отцу возможность обратить внимание на табель. Ну, отец наверняка что-нибудь скажет по поводу «хорошо», но и ему придется согласиться, это практически безупречный табель — для столь небезупречного Йена.