Возвращение - Олег Говда Страница 71

Блин, ну где же тот Серко, у которого я бы мог одолжить глаза. Завидую дикторам телевидения, врут на весь мир и хоть бы поморщились. Или это они такие тупые, что заведомую ложь от правды не отличают? Вот, оторвался мысленно на других, — так сразу легче стало на душе. Если все вокруг грязные, то и самому немного испачкаться не зазорно. Тем более во имя… Чего? Неважно, летописцы потом придумают, если дело выгорит.

— Гораздо лучше…

— И какое?

— Дарящий Деревни…

Тролль призадумался. Это был самый опасный момент во всей затее, и следовало немедленно сбить его с мысли, но тут активизировалась моя совесть. Как всегда, в самый неподходящий момент. Увы, и в этот раз пришлось сунуть ее куда-то поглубже.

— Дарррящий Деррревни… — усиленно грассируя в каждом слове, с чувством повторил великан. — Ты прав, Дающий имя. Это звучит красивее, чем Хозяин… — И опять почесал затылок. — А где ж мне его искать?

— Кого? — не уловил я ход мыслей тролля.

— Того, которому подарить их… Чтоб согласился принять… О! — радостно воскликнул великан и довольно живо вскочил на ноги. — Сейчас первого, кого поймаю, поколочу немного, и он согласится. Здорово придумал?!

— Ты умный, — не стал я разубеждать великана. — Только бегать никуда не надо. Так и быть — я их сам у тебя возьму.

— Правда? — изумился тролль. — Все, обе?

— Да… — кивнул я, едва сдерживая смех, отчего моя физиономия немного перекосилась. Что, наверное, было воспринято как гримаса и тут же оценено по достоинству. — Для чего же еще нужны друзья…

— Спасибо, Дающий имя. Ты — настоящий друг. И если у тебя когда-нибудь будет что-то лишнее… — Тут великан призадумался на мгновение, так как душевный порыв требовал широты, и продолжил вдохновленно: — Лес, озеро или целый город — я тоже возьму их у тебя, друг… Просто так.

Тут он опять призадумался, а мгновение позже прямо засиял от счастья.

— Я буду звать себя Дарррящий Деррревни Дррругу. А тебя — Друг, который забрал у меня две деревни. Красиво?

— Очень… — Я наверняка покраснел, но этого никто не увидел.

— Спасибо!

Предусмотрительность не помешала. Молодой тролль от переизбытка чувств все-таки попытался меня обнять, и, если б не фора, вполне возможно, моя карьера феодала на этом бы и закончилась. Поняв, что поймать меня не удастся, пещерный великан в третий раз почесал мыслительный аппарат.

— Тогда, прощай, Друг… Я больше не буду пить сок из коровы… Чтобы снова не уснуть… Я иду домой.

— Прощай, Дарящий Деревни… И знай, что, когда бы ты ни пришел к Другу, тебе всегда будут рады во всех его деревнях. Тебя вкусно и досыта накормят. Вдоволь напоят соком из коровы, который мы называем молоком. И вообще… Ты всегда будешь самым лучшим и желанным гостем.

— Ты тоже заходи… — Тролль замялся, подбирая слова. — Вы не едите наших грибов и не любите жирную воду, но я знаю место, где растет много разноцветных камушков. Человекам они нравится. Я выломаю для тебя их из скалы.

— Желаю тебе выбрать себе самую красивую невесту… Наверное, многие захотят стать женой парня с таким славным именем.

— Да, Друг, — ухмыльнулся тот. — Дарррящему Деррревни придется трудно. Но он справится… Обещаю, что выберу самую юную и толстую…

С этими словами тролль последний раз махнул на прощание лапищей и скрылся между деревьями. Только подлесок затрещал…

* * *

Уж не знаю, что наплел обо мне пастухам Свист, но размеру их глаз позавидовали бы и буренки. Правда, с расспросами не только парни, но даже девушки не лезли, а держались весьма почтительно. Освободили место у костра, угостили запеченной на углях рыбой и гороховым кулешом на сале, обильно приправленным грибами. Я видел, что ребятам страх как хочется услышать что-то еще и от меня, но напряжение и усталость по-прежнему не отпускали. Того часа, что я урвал на отдых в пути, явно было не достаточно для восстановления сил. И теперь, когда сытость приглушила тревогу, сон предъявил свои права совершенно безапелляционно.

— Ложись и ты, Свист. Засветло к орочьему следу нам все равно не поспеть. Обратно двинемся, как только забрезжит. Распорядись, чтоб разбудили, и отдыхай. Только чтоб обязательно разбудили.

— Не волнуйся, командир. Поднимут до рассвета.

Собственно, я и не волновался. В конце концов — главная из промежуточных задач была выполнена. И если судьба Приозерного и Подборья еще зависела от миссии в таинственной Мрачной роще, то о Выселках можно было больше не думать. Хозяин у деревеньки определился окончательно. Во всяком случае, де факто… А значит, небольшой отдых я таки заслужил по праву. И еще — я очень надеялся, что близость пастушьей ватры [19]поможет мне продолжить давешний разговор с Симарглом. Прерванный так не вовремя.

Благими намерениями вымощена дорога в…

Нет, к Вечному огню я дорогу нашел. Как и заказывал. Едва уснув. Вот только крылатого пса там уже не оказалось. А значит, зря напрягался, мог спокойно поспать и в обыкновенном мире. Экономя энергию переноса для более подходящего случая. Или, учитывая неоднородность времени и теорему Эмми Нетер, об этом аспекте бытия можно больше не заботиться?

Ух, как умно подумал, даже самому приятно стало. Вот только объяснили б еще мне: кто такая Эмми и что за теорему она доказала? М-да, как говаривали классики, безумие порою приобретает весьма забавные формы. Даже у прапорщиков и сержантов.

Ерничая и подтрунивая, я не забывал оглядеться. Привычка… Сотни раз хоженная тропа гораздо опаснее новой, потому что сюрпризов не ждешь. А он был. Небольшой такой. В тон песчаному фону и пурпурному отблеску пламени.

Перстень. Мужской. Из золота. С большим рубином. Очень большим. Так что переставал быть перстнем, а переходил в иную весовую категорию.

Даже на мой неискушенный в драгоценностях взгляд, ориентировочная стоимость соразмерная цене небольшого острова. Фиг его знает, сколько там и чего в каратах, но верхняя грань камешка была с почтовую марку. А я где-то слышал, что цена драгоценных камней с увеличением размера возрастает в геометрической прогрессии. Значит, вывод напрашивается самый банальный — такими ценностями просто так не разбрасываются, и вот эта вещица — здесь оставлена специально. Угадайте с трех раз для кого?

Я осторожно поднял с песка таинственное ювелирное изделие и повертел перед глазами, хоть и с опасением, любуясь игрой света. Великолепная работа. Впечатляющая. Я бы даже сказал: монументальная, властная…

Черт! Черт! Черт! И еще раз черт!..

От понимания того, что находится в моих руках, я едва не выронил перстень. Вернее — выронил, но чисто на автомате — подхватил… Вечное горе от ума и избыточного, хоть и несистематичного, образования. Видел я его в каком-то фолианте, за очередным спором родителей о несоответствии изложенных там автором идей с историческими фактами. Красивый был рисунок, вот и запомнился. Перстень Тиберия! Рубиновая печать императора…