Возвращение - Александра Лисина Страница 70

— Почему они снова в Гнезде? — вступил в разговор третий. — И почему до сих пор не наказаны за дерзость?!

— Ого! — громко присвистнула Белка. — Да ты, милок, похоже, забылся! К твоему сведению, от вашего Гнезда тут осталось одно название и груда оплавленных камней, так что при всем желании — называть его Гнездом о-очень большое преувеличение. К тому же ваша стая бросила его… дай-ка вспомнить… лет этак шесть тысяч назад. Поэтому придержи язык и сбавь обороты. Мы здесь потому, что имеем на это право. И право это было подтверждено еще тогда, когда ты под стол пешком ходил.

Драконы недобро сузили глаза:

— Право, говоришь? И кто вам его дал?

— Ваша Мать.

— Что? — опасно тихо прошипел мудрейший, и на его лице на мгновение проступили драконьи чешуйки. — Что ты сказала?!

— Что слышал, — хладнокровно ответила Белка. — Хвала небесам, что хотя бы в мужском роде обо мне не отозвался, а то, знаешь ли, устала от ошибок.

— Как ты смеешь говорить о Матери?!

— Смею, — прищурилась Гончая. — И скоро ты сможешь в этом убедиться.

Таррэн поспешно шагнул вперед:

— Бел, не надо. Ты обещала.

— Эт-то еще что такое? — опасно сузил глаза мудрейший, а его взгляд словно невзначай мазнул по лицу темного эльфа и стал необычайно напряженным. Особенно после того, как на миг метнулся в сторону Тоаркана. — Брат мой… что происходит?! Почему эти двуногие так на тебя похожи?!

Белка усмехнулась:

— А ты еще не понял, чешуйчатый?

Таррэн побледнел и вместе с тихо охнувшим Элиаром уставился на своего прародителя.

— Тоаркан и есть тот самый дракон, который вывел на Алиаре новую расу эльфов, — бесстрастно кивнула Белка, заставив побледнеть не только мужа и зятя, но и самого дракона. — Тот, кто рискнул создать из них нечто новое. Тот, кто одарил их очень важным, но проклятым в веках даром. И тот, чья кровь вот уже шесть тысяч лет течет в жилах его прямых потомков… он — отец. Наш покровитель. Наш истинный творец. И непредусмотрительный родич, который только недавно понял, что может натворить переданный им «Огонь жизни».

Ллер Адоррас сдавленно охнул.

— Как? — отшатнулись драконы, неверяще уставившись на помрачневшего собрата. — Тоаркан, что это значит?!

Дракон сжал кулаки.

— Ты же сказал… мы видели… они должны были быть уничтожены! — У мудрейшего исказилось лицо, а у двух других драконов нервно дернулись полы плащей, словно готовые распахнуться могучими крыльями. — Ты говорил, что прошлое забыто! Ты привел нам доказательства, что это больше не повторится! Как ты посмел?!

— Он не нарушал закона, — снова вмешалась Белка. — Вернее, он нарушил его, но лишь однажды. И больше это действительно не повторялось.

— Но тогда как?! — Дракон осекся и замер, обшаривая глазами напряженных до предела эльфов, ища в них что-то знакомое, пытаясь осознать, принять одну страшную догадку. И когда заметавшийся в сомнениях разум нашел ответ, из его глотки вырвалось почти змеиное шипение: — Вы?! Здесь?! Опять?!

— Дошло, — удовлетворенно кивнула Гончая. — Слава богу, а то я уж испугалась.

Мудрейший взвыл:

— Значит, вас не уничтожили до конца?! Значит, кто-то из вашего проклятого семени все-таки уцелел? Ушел от возмездия?! Еще тогда?! И не просто уцелел, а посмел вернуться, чтобы бросить нам вызов?!

Таррэн без трепета встретил бешено загоревшийся взгляд дракона:

— Позволь мне объяснить. Позволь открыть память рода и исправить наконец ошибку, которая всем нам дорого стоила. Нам не нужна война. Я прошу лишь немного времени и возможность высказаться.

— Нет!!! — взвыли в голос драконы, отскакивая назад, стремительно преображаясь и наливаясь изнутри бешеным «Огнем». — Довольно лжи! Довольно всего! Предателям — смерть!

— Стойте! — вскрикнул Тоаркан, решительно закрыв собой отступивших эльфов. — Мудрейший, дай им шанс! Они не пришли бы, если бы не знали что-то, что неизвестно нам! Выслушай их! Ради ее памяти! Прошу тебя!

Мудрейший — а теперь уже громадный серебристый дракон — с яростью прошипел:

— Защ-щищаешь своих-х выкормыш-шей?! Думаешь, во второй раз-с-с им удас-с-тся ус-с-кользнуть от воз-з-мездия?!

— Я жду от вас справедливости!

— Не может быть справедливым убийство Матери! И не может быть суда над теми, кто в этом виновен!

— Так я и знала, — сокрушенно вздохнула Белка, когда в разинутой пасти дракона загорелось алое зарево «Огня». — Неуправляемые, вздорные, излишне агрессивные твари… Права была ваша Мать — стае давно нужна свежая кровь. Адоррас, ты зря с нами напросился. Отойди, пока не поджарили.

Таррэн, коротко выдохнув, метнулся между Гончей и Тоарканом, который, кажется, вознамерился поиграть в героя. По пути мощно оттолкнул отца, бросил на землю опешившего от столь стремительного развития событий побратима. Схватил жену в охапку и закрыл собственным телом, надеясь, что врожденная устойчивость к «Огню» не подведет и на этот раз. Потом почувствовал, как горит под его ногами камень, зажмурился, пережидая ослепительную вспышку. Выставил перед собой наспех сработанный щит, в который ушла львиная доля оставшегося резерва. А потом его накрыло водоворотом из кипящей лавы, шквалистого ветра, огненного смерча, попытавшегося вырвать у него из рук самое дорогое, и бешеного рыка, которому он не смог дать названия, но к которому примешивался такой же бешеный рев сразу нескольких десятков драконов. Оглушающий, больно режущий слух, вибрирующий от скрытого напряжения и… какой-то разочарованный.

— Прочь, Тоаркан! Не мешай нам!

— Нет! — твердо ответил дракон на грозный рев сородичей.

— Пошел вон, говорю, или погибни!

— Я больше не оставлю… своих… детей…

И пламя вокруг сбившихся в кучу эльфов стало постепенно угасать.

Таррэн, сперва не поверивший своим глазам, осторожно огляделся, но зрение его не подвело — бушующий ураган, готовившийся вот-вот разметать его щит, с досадой откатился. А потом так же неожиданно присмирел, угас, обиженно прижался к земле и дал тяжело дышащему эльфу возможность рассмотреть своего спасителя — крупного, хоть и уступающего в размерах мудрейшему, черного дракона, с решительным видом заступившего дорогу стае. И его роскошные широкие крылья, которые он в защитном жесте, как когда-то Великая Мать, раскинул над теми, кого рискнул назвать своими детьми.

Таррэн ошарашенно моргнул.

— Нет, — устало сказал, опускаясь на землю, Тоаркан.

Напротив него, слетев с горных пиков, сгрудилась остальная стая. Их было так много, что под их бронированными телами не стало видно земли. Громадные крылья занимали половину неба. Алые пасти были распахнуты в ожидании приказа, а горящие неподдельной яростью глаза устремлены на крохотные двуногие фигурки, почти исчезнувшие в тени их упрямого сородича.