Ученица рыцаря - Мирослава Адьяр Страница 70

– Все, что вы увидите внутри, – игра вашего воображения!

Голос Эктора проносился над головами учеников, как раскат грома. Он не смотрел ни на кого конкретно, не искал меня взглядом и вообще всем видом показывал, что наше дело – внимательно слушать и впитывать каждое слово, иначе быть беде.

– Но в этом и заключается главная опасность, – продолжал наставник. – Ваш разум хочет быть обманутым. Он готов принять иллюзию за реальность, он готов поверить и согласиться с чужими правилами игры. И именно этим может воспользоваться враг, обратив ваши мысли, фантазии, мечты и воспоминания против вас. И все это будет выглядеть очень реалистично.

Впервые за всю речь Эктор посмотрел мне в глаза, безошибочно выискав в кучке учеников.

У него что, какая-то тонкая настройка работает именно на меня?

– В первый раз все покупаются, – его губы дрогнули в улыбке, а я чуть не фыркнула, но сдержалась, вспомнив, что мы тут не одни. – И наша задача – подготовить вас к такому воздействию. Научить отличать правду от яркой обманки.

Он продолжал говорить, а все мое внимание теперь занимала башня. При свете солнца казалось, что стены – прозрачные, заполненные тягучим золотом. Оно двигалось, перекатывалось из стороны в сторону, оставляя на стеклянной поверхности густые золотистые капли.

И в этом золоте что-то двигалось.

Моргнув, я снова посмотрела на башню, но ничего не поменялось. В золоте что-то плавало. Вытянутое тело, похожее на змеиное, крутилось за прозрачной преградой, то полностью исчезая, то снова сверкая чешуйчатым боком.

– В иллюзии всегда есть предмет, который выбивается из общей картины, – Эктор остановился прямо передо мной и застыл, заложив руки за спину. – Это ваше внутреннее чутье, ваша интуиция подсказывает вам, что мир вокруг нереальный. Ваше нутро выбирает самое неподходящее, что вообще можно найти, и подкидывает в иллюзию, разрушая ее целостность. Вы должны быть внимательными, чтобы заметить это.

Какие все-таки странные здесь задания.

Это больше похоже на квест по “поиску предметов” в какой-нибудь игре, чем на серьезное испытание. Вот только иллюзия с Русланом казалась мне очень даже серьезной. Настолько реальной, что даже от запаха его парфюма запершило в горле.

Тогда ваза с цветами показалась мне лишней, ведь Руслан никогда не дарил мне цветов.

Тем более роз.

Как-то так повелось.

И ваза, да еще и с розой – это прямо двойной удар по здоровенной красной кнопке с надписью: “Обман”.

Значит, и здесь должно быть что-то похожее.

Вот только Эктор упомянул, что будут использовать наши фантазии и мечты.

А как определить, что в мечте неправильно, если мечта в реальности никогда не существовала?

На то она и мечта, так ведь?

Когда нас подвели к гладкой стене башни, я поежилась от странного ощущения в позвоночнике. Будто кто-то рассыпал по спине холодные иголки.

Многие не выйдут отсюда. Или выйдут изломанными и изувеченными, их рассудок никогда не станет прежним. Их разум будет пережеван и уничтожен мороком.

Тяжело сглотнув, я повернула голову и увидела Микеля. Его рыжая шевелюра почти горела на солнце, а пытливый взгляд мазнул по мне без особого интереса, но задержался, сфокусировался – и через секунду мальчишка насмешливо мне подмигнул. Его дружка, которого природа наградила поразительным сходством с Русланом, я не видела.

Как там его? Янош, кажется.

Возможно, он стоял где-то сзади.

Оставалось только верить, что в этом испытании не случится всяких неожиданностей, типа слияния иллюзий и проникновения одних участников в морок других.

Не хотелось бы снова оказаться с чужой кровью на руках.

И отвечать у столба за случайное убийство.

Стена разъехалась… хотя вернее было бы сказать – растеклась в стороны, как загустевший мед. Открыла свое темное нутро, в котором невозможно было что-либо рассмотреть. Нас встретил кромешный мрак и тяжкий вздох, обдавший лицо горьковатым, застоявшимся воздухом.

И когда я переступила порог, стена за мной захлопнулась с противным чавкающим звуком.

Как будто дикая собака перекусила хребет своей ослабевшей жертве.

***

Мои ноги сразу же утонули в белоснежном песке, а лица коснулся теплый ветер, защекотавший нос запахами морской соли и перегнивших водорослей. И первая же мысль: не так уж тут и плохо. Если башня должна была напугать меня иллюзией, то ей это пока плохо удается.

– Я всегда мечтала побывать на экзотическом пляже, – пробормотала себе под нос и, бросив взгляд на неестественно-голубое небо, показала ему язык.

Мастер игры, видимо, и в этой части моего сознания покопался. Но почему он говорил, что до вершины башни почти никто не доходил? С каждым новым этажом сложность меняется? Иллюзии превращаются в самые настоящие кошмары?

– Решай проблемы по мере их поступления, Саша.

Хоть я и пыталась себя в этом убедить, но чем больше присматривалась, тем сильнее в груди росло волнение. Слишком уж тихо было вокруг, красиво, пустынно. Белоснежный пляж так и притягивал взгляд, без слов умолял задержаться, осмотреться, посидеть на солнышке. Но как бы мне ни хотелось скинуть сапоги и рубашку, подставить кожу горячим солнечным лучам – я сдержалась.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

“Хорошее” испытание – если я в самом эпицентре иллюзии буду прохлаждаться и ничего не делать.

Опустившись на корточки, я коснулась песка. Пальцы провалились в теплую, бархатистую рыхлость на добрые два сантиметра, а желание пройтись по этой роскоши босиком превратилось в навязчивую идею.

Я отогнала ее прочь.

Еще через несколько минут блужданий по пляжу я завернула за зеленую стену деревьев, рассекавших пляж на две половины.

Стоило только пройти сотню футов, как в белом песке я заметила нечто.

В идеально круглом углублении в нескольких метрах от воды колебалась белесая масса, а у меня чуть глаза на лоб не полезли от удивления.

Медуза?

Серьезно?

Нет, конечно лет в восемь-десять я боялась медуз, до одури. И всегда опасалась, что такая дрянь выберется на берег и будет гоняться за мной, пока не оплетет своими щупальцами и не зажалит до смерти…