Талисман огненного ветра - Марина Павельева Страница 7

Конечно, сорванцы после этого сразу не успокоились, а продолжали подтрунивать над ней, вызывая смех всего класса. Получив снова несколько затрещин, они переделали обзывалку на Аньку-маньячку, и вот уже тогда получили по заслугам. Анька дралась зло и жестоко, благо в том возрасте мальчишки и девчонки еще одинаковы физически. А злость придавала ей сил еще. Так что досталось пацанам по полной. Несколько синяков на лицах, полученных от острых кулачков, которыми она молотила, не переставая и не видя, куда бьет, укушенные до крови уши и руки, это тебе не хухры-мухры.

Маму вызвали в школу, потому что мамы побитых и покусанных мальчиков нажаловались классухе, которая все же разобрала их поведение, собрав учеников после уроков, и запретила обзывать Аньку. Хотя этого уже и не требовалось. Весь класс отлично запомнил слова самой виновницы торжества, сказанные в классе после драки: «Если кому еще захочется смеяться над моим именем, знайте, что получите. В следующий раз кто-то из вас останется без уха». Так что после этого никто не пытался над ней смеяться. Все стали звать ее Анютка, кроме случаев, когда надо было получать паспорт и другие корочки из секций, в которых она занималась после уроков. Только мама иногда спрашивала, не дразнит ли ее кто снова. На что Анька весело крутила головой в разные стороны, а мама облегченно вздыхала и гладила ее по волосам.

Со временем Анька и сама перестала резко реагировать на дурацкий вопрос и теперь спокойно ответила оперу:

- Папа так назвал. В честь какой-то королевы.

На самом деле, она не знала, в честь кого действительно ее так назвали. Папа сказал, что ему просто имя понравилось. А про королеву она придумала потом сама, найдя в интернете, что так звалась королева Сардинии, жившая в 17-м веке, Анна-Мария Орлеанская. Но сейчас уточнять не стала, только добавила:

- У нас в семье не ищут легких путей с именами. Папу тоже назвали очень редким в те времена именем Лев. Вот он, наверное, и подбирал мне имя, чтобы красиво звучало вместе с отчеством. Мне бы хватило просто Анны Львовны, но и так тоже сойдет. Я привыкла.

- Интересно, - пробормотал опер и стал задавать другие вопросы. — Так вы говорите, что слышали, как что-то бахнуло в полпервого ночи?

- Слышала, я даже проснулась от этого.

- А звук на что был похож?

- Похоже на то, что что-то бахнуло, - она удивленно посмотрела на опера, но продолжила. — Я еще подумала, что сосед книжки уронил.

- Понятно, - записал что-то в свой блокнот полицейский. — А потом?

- А потом тишина, - ей хотелось добавить «и мертвые с косами стоят», но подумала, что в данном случае неуместно шутить и добавила. — Реально тихо было. Я заснула потом.

Ей почему-то каждый раз хотелось, отвечая на его вопросы, съязвить. Или, несмотря на грустную ситуацию, пошутить. То ли потому, что он такой молодой и взъерошенный как воробей, то ли потому, что понравился ей. Чистые голубые глаза опера посверкивали, когда он поднимал их от блокнота и пристально всматривался ей в лицо. Она не поняла, это манера у него такая или стандартное поведение при разговоре со свидетелями, которому научили его в школе милиции или в институте. Она не знала, где учатся на оперов. А может ему тоже с ней интересно? Однако перестав задавать вопросы и умяв всю колбасу, полицейский поблагодарил ее за завтрак и ушел, сказав на прощание, что ему было очень приятно с ней познакомиться. Но номер телефона записал, объяснив, что так положено, ведь следак может вызвать ее для дачи показаний.

Из беседы с лейтенантом Анька ничего нового о сегодняшнем происшествии не узнала. Только то, что это зверское убийство и то, что убийцы чего-то там искали. И судя по тому, что имущество было разбросано, а соседа жестоко пытали — били по голове чем-то тяжелым, убийцы ничего не нашли. Теперь этим займется полиция, а ей милой девушке не стоит ничего бояться, если она ни в чем таком не замешана. На что она отрицательно покачала головой, а опер засмеялся, сказав, что пошутил. Вот ведь гад какой!

Анька заперла за ним дверь, убралась на кухне, зашла в зал, подвигала мышкой компа, чтобы включился экран, и стала читать последние новости интернета. Разводились и женились звезды шоу-бизнеса и кино, о которых читать нисколько не хотелось, падали и росли какие-то фьючерсы, банки предлагали свои услуги по кредитам, заманивая низкими процентами, политики строили мир по своим правилам. В общем, ничего интересного, что бы заслужило ее пристальное внимание. Она закрыла страницы с новостями и нашла свой сериал. Отодвинула стул и уселась на диван, укутавшись одеялом.

Почему-то ее знобило. Немного согревшись и стараясь забыть об утреннем происшествии и лице мертвого соседа под голоса героев, о чем-то азартно ругающихся друг с другом в новой серии, она заснула. И чуть не проспала свою йогу.

Резко открыв глаза, Анька увидела, что до ее тренировки осталось чуть меньше часа. Она вскочила с дивана и понеслась к шкафу с одеждой. Хорошо, что спортивная сумка была почти собрана. Анька сняла ее с антресолей, кинула туда свежее полотенце, сбегала в ванную и быстренько умылась, освежив заспанное лицо. Затем решила, что ходить по улице ненакрашенной не стоит, ведь она еще не встретила своего принца, и захотела добавить несколько штрихов к своей красоте, слегка подкрасив ресницы. Схватила свою сумочку и стала искать в ней тюбик с тушью. Как назло среди кучи нужного он никак не хотел находиться.

«Опять та же беда, что и с ключами вчера, - подумала она, на ощупь перебирая хранившиеся там вещи. — Да где же она, эта чертова тушь? Вечно так, когда торопишься, ничего не найти. Видимо вчера, когда ключи искала, все там перевернула». И недолго думая, вывалила содержимое сумочки на диван. Тушь сразу же нашлась. Она схватила ее, отыскала свое походное зеркальце, состоящее из двух круглых зеркал, закрывающихся в одну серебристую коробочку с красивой гравировкой на крышке, и попыталась ее открыть. Но почему-то кнопочки, на которую нужно нажать для этого, не оказалось. «Вот, блин, - снова подумала она. — Еще и кнопка куда-то отвалилась. Что за день сегодня такой?»

Анька еще покрутила зеркальце, пытаясь его открыть, но безрезультатно. Тогда она бросила его на диван и побежала к зеркалу в ванной, пытаясь успеть накраситься. Быстренько мазнув несколько раз по кончикам ресниц, она удовлетворенно посмотрела в зеркало и, увидев, что все в порядке, побежала складывать разбросанные вещи. Сгребла их в кучу и снова покидала в сумочку. Все это было ей нужно. Складной ножик изредка, но пригождался для резки сыра или колбасы, когда они с подружками ходили на природу попить пивка. Косметика в лице туши, помады и теней, чтобы подправить разъехавшийся в течения дня макияж. Пробник с духами, сами знаете для чего, пилка для ногтей, влажные салфетки, еще что-то, зеркальце с обычным и увеличительным зеркалами. Она повертела его в руках и решила оставить дома. Подумав, что если сейчас не смогла его открыть, то уж на улице тем более не сможет.

«Возьму другое, из комода, а это пока дома оставлю. Потом приду и пилкой поковыряюсь, надеюсь, открою», - приняла она рациональное решение и кинула зеркальце обратно на диван. Надела обтягивающие голубые джинсы, немного оголяющие ее лодыжки, и тонкий светло-бежевый пуловер с длинным рукавом. Накинула свою всесезонную красную куртку, зимние кроссовки, перекинула спортивную сумку через плечо, куда до этого запихнула свою обычную сумочку, и вышла из квартиры.